Долгое время Мартина Хайдеггера считали «самым обычным нацистом», «банальным антисемитом», в то же время преклоняясь перед его философией: «величайший философ XX-го века», «тайный король мысли» (Ханна Арендт). Ректорство его во Фрайбургском университете длилось всего 10 месяцев, после чего он, разочаровавшись в новой политике своей страны, посвятил себя немецким поэтам и античной философии. Однако, подобная трактовка требует пересмотра под давлением новых фактов: новых посмертных публикаций Хайдеггера, в особенности первых Черных тетрадей, и недавних открытий Мириам Вильденауер, сделанных в архивах Рейха.
Антисемитизм
Хайдеггеровский антисемитизм в своей неприкрыто радикальной форме берет начало в 1934 году, когда он призывал студентов «готовиться к штурму» и «тотальному уничтожению врага, прочно укоренившегося в народе» (Собрание сочинений, GA, t. 36-37, pp. 90-91). Вместе с тем, должность ректора Фрайбургского университета ставила Хайдеггера в авангард тех преследований, которые применялись в отношении коллег и студентов еврейского происхождения. Он же ответственен за создание кафедры расовой гигиены.
Однако, когда его политика «следования идеологии» (Gleichschaltung) стала провоцировать недовольства в университете, Хайдеггер 27 апреля покинул свой пост. Тем не менее, с последующей недели его призвали к иному формату национальной ответственности, не столь публичному, но более важному. 3 мая Хайдеггер присутствовал на открытии Комиссии философии права, созданной по инициативе Альфреда Розенберга под председательством Ганса Франка. В этом закрытом органе Хайдеггер заседал наряду с лицами первого эшелона, такими как Карл Шмидт – главным вдохновителем Конституции III-го Рейха. Цель была сформулирована весьма четко: утверждение нацистского права в соответствии с требованиями германской расы. Для этого предполагалось «начать глубокие исследования представителями теории расовой гигиены немецкого народа с тем, чтобы утвердить теоретические основы конкретного духовного превосходства [немецкого народа] в качестве предварительного условия всякого юридического действия». В своих публичных заявлениях в пользу «расового мышления», Хайдеггер естественным образом занял место в подобной комиссии, чья первостепенная задача состояла в выработке законов, впоследствии ставших известными под названием Нюренбергских расовых законов, подготавливавших «окончательное решение еврейского вопроса».
Конкретные действия
30 января 1939 г. Гитлер, в своем воззвании перед Рейхстагом, предсказывал, что мировая война, развязанная евреями приведет к их уничтожению. В том же году, Хайдеггер объявил о «предопределении судьбы еврейской общины ввиду их глобальной преступности» (GA, t. 69, пассаж, удаленный из собрания сочинений). В октябре Гитлер назначил Ганса Франка губернатором оккупированной Польши, где тот заключил всех евреев в гетто и в речи, произнесенной 16 декабря 1941 года объявил об их ликвидации: «Мы должны уничтожать евреев везде, где мы их только сможем найти. Так будет подтверждена незыблемость мировых институтов Рейха». Под его распоряжением заработали первые газовые камеры: в сентябре в Освенциме, в декабре – в Хелмно.
Комиссия философии права, работавшая под председательством Франка, продолжала свою работу, по меньшей мере, до июля 1942 года. Хайдеггер входил в неё на тех же основаниях, что и Розенберг и Шмидт. В том же году, как теперь известно из Черных тетрадей, он оправдывал исполнение угрожающего пророчества Гитлера, дополнив его темой «само-уничтожения»: «Когда фактически «иудаика» в метафизическом смысле борется против иудаизма, самоаннигиляция достигнет своего апогея в истории» (GA 97, p. 30).
Участие членов Комиссии не было только теоретическим. К примеру, Шмидт, находясь в Венгрии, опубликовал на венгерском языке текст, в котором он продвигал принципы нацистского права на оккупированных территориях. В это же время началась массовая депортация венгерских евреев.
Секреты уничтожения
Таким образом, с 1934-го по декабрь 1942-го гг. Комиссия философии права готовила и сопровождала «окончательное разрешение», как в теории, так и на практике, предоставляя юридические условия для её легализации и легитимации. Конечно, кроме объявления о своем создании в 1934 г., деятельность Комиссии была окружена покровом тайны, в отличии от других комиссий, зависимых от Академии права. К примеру, имена всех её членов при написании заменялись тремя звездочками. Это соответствовало тому, как в полной секретности проводились в жизнь сами практические меры уничтожения. Эта же скрытность точно характеризует авторитет Комиссии ко времени объявления в 1939 г. «невидимой войны». 4 октября 1943 г., отмечая уничтожение 3,5 млн евреев, Гиммлер заявил: «Это – славная страница нашей истории, страница ненаписанная и которая не будет написана никогда» («Познанская речь», 4.10.1943).
Среди двенадцати своих членов, Комиссия включала представителей нацистской партийной элиты, по меньше мере двое из которых были приговорены к смерти на Нюрнбергском процессе.
Участие Хайдеггера в подобном организме, зависимого от высших кругов Рейха, исключает всякую возможность дистанции между ним и идеологией нацизма. Необходимо продолжать исследования этой темы, дабы иметь шанс точнее оценить роль Хайдеггера в связи с недавно опубликованными его записями, объединяющими «философский антисемитизм» и «метаполитику». Исследователи давно уже просят об открытии хайдеггеровских архивов. Вопрос выходит за рамки академических штудий, на фоне того, что публикация первых Черных тетрадей в 2014 г. способствовала возрождению интереса к философу со стороны крайне правых общественных деятелей, от Алена де Бенуа до Александра Дугина.
Основано на материалах Libération
