Елена Харакидзян. "Для меня музыка – мировая религия, которую я исповедую"

Одним из самых сильных потрясений прошедшего музыкального сезона стала российская премьера оперы Винчи «Сигизмунд, король Польши». Концертное исполнение произведения состоялось 14 июня в Концертном зале им. Чайковского. По сути, это было еще и закрытие VI Международного фестиваля вокальной музыки «Опера Априори». Сейчас идет подготовка к следующему фестивалю, и мы уже предвкушаем новые открытия. Елена Харакидзян, автор и продюсер этого незаурядного фестиваля рассказала ZN о том, что вошло в программу седьмого сезона.

VII-я «Опера Априори» стартует 8 февраля 2020 года. Всего три концерта. Почему?

Три концерта в сезон уже было. В этом году было пять и на самом первом фестивале – тоже пять. Число концертов зависит от сложности проекта. На 2020 год у нас запланированы сложные концерты с большим количеством участников. В первом позвучат 40-голосный мотет Томаса Таллиса и новое сочинение Айвэна Муди в исполнении двух коллективов, один из которых – иностранный. На открытие приезжает VOCES8, который будет петь вместе с вокальным ансамблем Intrada. В концерте-закрытии тоже участвует иностранный коллектив – со Стефани д’Устрак приедет ансамбль барочной музыки Amarillis.

И между этими двумя концертами запланировано тоже довольно масштабная оратория Мендельсона «Илия» в исполнении симфонического оркестра, капеллы им. А.А. Юрлова …

И еще будут концерты, но не в рамках фестиваля. В марте Александр Сладковский и Госоркестр Республики Татарстан представят в концертном исполнении в Казани и Москве «Летучего голландца» Вагнера. Это самостоятельный проект оркестра Татарстана, он входит в их абонемент в Московской филармонии. Я, можно сказать, кастинг-директор этого проекта и представляю весь состав певцов. Уровень моей вовлеченности в подготовку таков, что не получается сделать больше концерта в месяц, у меня просто здоровья не хватит, и поэтому такой шаг между концертами. На март ничего не ставлю в программу «Оперы Априори» именно из-за этого, хотя и есть мыслишка про один камерный концерт. Если бы программа следующего фестиваля состояла из пяти пунктов, то это все равно был бы один концерт в месяц.

Расскажите подробнее о концерте-открытии «Оперы Априори». Будет два отделения?

Мы сейчас как раз об этом думаем – будет антракт или нет. С руководителем ансамбля Intrada Екатериной Антоненко обсуждали: может быть, лучше сделать нон-стоп, чем разбивать концерт на отделения по 35–40 минут. С антрактом проблем нет, хотя обычно в церкви некуда деться – это ведь не концертная площадка. Наши коллеги из благотворительного центра «Вверх», расположенного на территории Англиканской церкви св. Андрея, устраивают там буфет. В общем, мы с Катей пока не решили этот вопрос, поскольку не знаем, сколько будет длиться произведение, которое пишет для этого концерта Айвэн Муди. 15–20 минут или 12–13?

Он пишет специально для фестиваля?

Да, у него дедлайн – конец ноября. И это уже не в первый раз, когда композитор с мировым именем пишет специально для фестиваля – Клаус Ланг в этом году, например. Это так называемый commissioned piece: я заказываю, ставлю задачу, тему, мы обсуждаем. Вот Алексей Курбатов написал камерную оперу «Возвращение» на стихи поэмы Фаины Гримберг «Андрей Иванович возвращается домой» просто так, без заказов, как и «Чёрного монаха» по Чехову 6 лет назад. Мы дружим, и я его периодически спрашиваю, «что нового», или он мне сам сообщает и присылает ноты с демо-записью. А Клаус Ланг написал парафраз Мессы № 2 ми минор Брукнера для точно такого же состава исполнителей – хора и духового оркестра, четко совпадающего с ней по длительности – именно то, что я попросила его сделать.

Получается, на одном из концертов фестиваля вы всегда соединяете музыку, написанную несколько веков назад и современную? Какой в этом смысл?

Культурологический. Мне кажется, это интересно, потому что музыка развивается, и хочется наглядно показать, что с ней происходит. В XVI веке не было того, что мы сейчас называем secular – «светской музыкой», кроме народной. Таллис был духовным композитором. Но ведь и Айвэн Муди не просто композитор, он – отец Айвэн Муди, православный священник, доктор философии, который тоже пишет духовную музыку. Этот концерт у нас коррелируется с позапрошлогодним, когда звучал Реквием Ришафора и пяти современных композиторов. Моцартовский Реквием не был дописан, и его дописывал Зюсмайер, и как показал Курентзис в своих проектах, с этим можно экспериментировать. У Ришафора все дописано, мы решили его, как бы, дополнить. Ришафор написал свое произведение согласно Сарумскому обряду (католический богослужебный обряд, практиковавшийся в Средние века в Солсберийском кафедральном соборе – прим. ZN). Современные композиторы по заказу фестиваля написали пять частей, и Реквием из сарумского превратился в римского-католический. Из одного канона мы сделали другой. С одной стороны, это, можно сказать, хулиганство, с другой – получился интересный проект. Мы пытаемся жонглировать историческими эпохами, и каждый раз сами не знаем, что из этого получится. В этом-то и интрига! Как terra incognita, на которую мы впервые ступаем все вместе – композитор, исполнители и публика. Настоящая творческая авантюра!

Intrada – частый участник ваших фестивалей? Идея исполнить Таллиса принадлежит Екатерине Антоненко?

Спеть Таллиса – Катина давнишняя мечта. Ее удастся осуществить в рамках «Года Музыки России и Великобритании 2019» при поддержке посольства Великобритании, Британского совета и МИДа России. Я подала заявку и выиграла грант. И он позволяет нам еще и привезти один из самых востребованных коллективов Англии, не люблю этого определения – «востребованный», но так можно сказать про VOCES8. У них на два-три сезона вперёд расписаны выступления по миру. Но мы сильно заранее, еще в прошлом году сумели втиснуться в их график, что называется, запрыгнуть в последний вагон. И нам с Екатериной Антоненко нравится работать вместе, мы и помимо «Оперы Априори» сотрудничали с ее великолепным коллективом.

В ваших интервью часто звучат слова «успели», «удалось»… Создается впечатлением, что вам везет…

В чем-то действительно везет, а что-то и срывается. На месте «Сигизмунда» под вопросом долго висел другой концерт. Интересный был проект. Не буду говорить, по каким причинам он сорвался. Состоялся «Сигизмунд». И сейчас мы понимаем, что это был уникальный концерт. Но в тот самый момент, когда что-то срывается, я, конечно, очень переживаю. Это огромный стресс. Но потом успокаиваю себя тем, что все происходит так, как должно произойти. Значит, конкретно эти музыкант, певец, программа не должны были прозвучать здесь и сейчас.

Второй концерт программы фестиваля в 2020-м – оратория «Илия» – это не барокко?

Это XIX век, Феликс Мендельсон. И первый концерт – тоже не барокко. Таллис – Ренессанс, добарочная эпоха. Барочным у нас будет последний концерт: арии из опер французских композиторов и не только. У этой программы есть собственная драматургия: арии и инструментальные произведения выстроены в единый смысловой и музыкальный нарратив, связанный одной темой. Эту программу вместе придумали «хозяйки» ансамбля Amarillis – Элоиза Гайяр и Вйолан Кошар при участии Стефани д’Устрак, с которой они много лет сотрудничают. И больше пока ничего не буду рассказывать – приходите 30 мая, будет интересно!

Концерты не окупаются. На этом, в принципе, заработать невозможно

Когда была сформирована программа фестиваля 2020 года?

В прошлом году. Вообще ораторию Мендельсона «Илия» с ГАСО им. Светланова и Максимом Емельянычевым за пультом я планировала сделать на только что прошедшем фестивале. Ещё в 2017-м была запланирована дата – 3 февраля 2019 года, юбилей Мендельсона. Но потом я поняла, что просто не успеваю, не хватает времени на то, чтобы всё сделать «по уму». Видимо, на главную партию ветхозаветного пророка нужно было непременно дождаться такого потрясающего артиста как Владислав Сулимский, для которого «Илия» станет первой в его творческой жизни ораторией. Подготовка многих концертов – это вопрос времени.

И денег, наверное?..

Конечно, все упирается в деньги! Если бы у меня был бездонный источник финансирования, которого у меня нет, то «Опера Априори» был бы фестивалем, который весь сезон мог бы длиться. Уверяю вас, что мне хватает фантазии на то, чтобы сделать девять концертов с сентября по май (или десять – с сентября по июнь), по одному в месяц. И весь этот списочек – что бы мне хотелось сделать, кого привезти – у меня в голове.

И энтузиазм здесь играет колоссальную роль.

Это альфа и омега, потому что без желания ничего не было бы. А как иначе переживать финансовые катастрофы, которые происходят после каждого второго концерта. В этом году вообще после каждого. Концерты не окупаются. На этом, в принципе, заработать невозможно. Задача – выйти в ноль, чтобы просто все окупилось – гонорары, площадка, процесс подготовки, полиграфия, реклама. Зарабатываю я на чём-то совершенно другом: на агентской работе, редакторской, консалтинговых и организационных услугах, заказах концертных программ, переводах. Если бы не Московская филармония и не огромный грант (я не буду называть эту колоссальную цифру) Института Адама Мицкевича в Польше, «Сигизмунда» Москва бы не услышала. За чей счет приехал бы оркестр Мартины Пастушки, разместился бы? Да и приехали они заранее, как и солисты из разных стран, так как им надо было все снова хорошенько отрепетировать, ведь с момента венской премьеры в сентябре прошло почти 9 месяцев. Такой проект осилить в одиночку без спонсора вообще невозможно. Это конкретное самоубийство.

И откуда вы сами черпаете силы, чтобы взбираться на очередную вершину? Я читала, что вы практикуете йогу?

Йога – это образ жизни. В 15 лет я в первый раз пошла на Хатха-йогу ради интереса. И сразу поняла, что это слишком серьёзно. Это не просто набор гимнастических упражнений – целая философия за этим стоит. Я знаю людей, которые вообще не делают никаких асан, которых даже не тянет в Индию, но посмотришь, как человек живет и что он делает в жизни, – настоящий йогин! Человек, что называется, «в потоке». Я таких, как рыбак рыбака, вижу издалека. Ну а по поводу сил… Я просто дико люблю то, что делаю. Для меня музыка, хотя я и не люблю вешать ярлыки, наверное, этакая мировая религия, которую я исповедую. Когда у меня уже все совсем плохо, огромные сложности, я думаю: «Все, край, бросаю». У меня уже были моменты, когда я публично объявляла, все – это последний сезон, я больше не могу. Потом ты просыпаешься и понимаешь, что ты ведь не пойдешь торговать холодильниками?! Вдруг приходит какая-то музыка новая, или звонят и говорят, «вот загляни сюда, послушай это», приглашают куда-то. Я и сама копаюсь, то есть мне интересно, и я просто всё время ищу что-то. Пока мое личное проявление в социуме, видимо, возможно только таким образом. Если потом появится какая-то другая потребность у общества, чтобы какая-то другая моя грань открылась, ну, наверное, она на тот момент откроется. «Опера Априори» – это только вершина айсберга моих интересов, и пока – самая заметная.

фото: Григорий Соловьев