Театральный символ Нового Года. Балет "Щелкунчик"

Среди традиционных символов Нового года и Рождества, легендарный балет П.И. Чайковского «Щелкунчик» играет особую роль. В ассоциативном ряду он стоит где сразу после Деда Мороза и мандаринов. Для многих – это необходимая традиция праздничного семейного досуга. Но вместе с тем, это еще и произведение искусства, не утратившее своей эстетической актуальности. Английский балетный критик Люк Дженнингс рассуждает о причинах популярности российского "бренда" на фоне шквала новых (и не очень) английских «Щелкунчиков».

«Мечты – это знакомые до странности места» – говорит рассказчик, персонаж Джули Харрис в кино-версии «Щелкунчика» 1986 года. Каждую зиму британцы валом валют на балет «Щелкунчик». В этом году шесть балетных организаций, включая Королевский Балет, Английский Национальный Балет и Бирмингемский Королевский Балет представляют свои версии спектакля по всему Соединенному Королевству. Ожидается, что в совокупности их посмотрит не менее четверти миллиона зрителей. Постановки, безусловно разнятся, но каждая из них воплощает миф рождественской мечты. Балет «Щелкунчик» – это о подарках, праздничных вечерах, мерцающих свечах, темных зимних ночах и старых волшебных поверьях. О мечте, которая для немногих из нас была реальностью, но удивительным образом знакома всем.

Популярность балета всегда гарантирует ему аншлаги по всему миру. Многие балетные труппы, в особенности в США, существуют исключительно благодаря новогодним представлениям «Щелкунчика». Спектакль обычно открывается в начале декабря и прогоняется в некоторых случаях аж до конца января. Исполнители со смесью страха и ожидания смотрят на перспективу 40 представлений, за время которых может произойти все, что угодно. В данный момент я критик, но в прошлом был танцовщиком, и также отдал свою дань «Щелкунчику». Это всегда был настоящий марафон, но он приносил удовлетворение в виде зрительских эмоций и детских восторгов. Было сознание, что ты часть чего-то уникального, такой театральной работы, которая не похожа на другие.

Начать с того, что Чайковский попал в самую цель. Это одна из самых популярных и мгновенно вспоминаемых работ классического музыкального репертуара. С первого взмаха дирижерской палочки, звуки, окрыленные воздушным трепетом детства, устремляются вперед. Кроме того – хореография Льва Иванова, содержащая красивейшие балетные пассажи, и либретто Мариуса Петита. «Щелкунчик» – сентиментальная сказка, иногда даже приторная, но её рафинад разбавлен психологической проницательностью и тонкой меланхолией.

Ежегодное повторение балета, начиная с петербургской премьеры 1892 года, служит напоминанием о времени. Солистка Королевского Балета Клер Кальверт, исполнявшая партию Феи Драже на открытии сезона в Ковент Гардене, – в этом балете с 1999 года, когда ей было 11. «Для меня «Щелкунчик» – это Рождество» – говорит она, вспоминая впечатления своих первых репетиций в Королевской Опере. «В первом акте я была ребенком на празднике, в белом платье с жабо. И каждый год с тех пор в этом же костюме появлялась новая девочка».

«Щелкунчик», основанный на сказке прусского писателя Э.Т.А. Гофмана, традиционно исполняется в декорации нюрнбергского дома 19-го века. Семья Штальбаум празднует Сочельник. За окнами метет, но внутри тепло и уют торжества. Для детей – это крайне волнительное событие: рождественская ель, игры, пряники и марципаны. Есть даже волшебник – таинственный Дроссельмейер. Центральное место, среди взрослых и детей, в либретто отведено хозяйское дочери Кларе (в российской версии – Маша). Отойдя ко сну, Клара просыпается в полночь и находит все изменившимся. Она становится маленькой, как фарфоровая кукла. Вокруг неё оживают игрушки и вступают в бой с нападающими мышами. Уродливый деревянный щелкунчик, которого Дроссельмейер подарил Кларе, превращается в принца и прогоняет мышей. И приключения начинаются.

Здесь, возможно, заложена одна из причин популярности балета. Он отправляет нас в идеализированное детство, по которому тоскует каждый человек. Мир Клары – обеспечен, герметичен и безопасен. Даже, когда она путешествует по вымышленным пространствам Дроссельмейера, она никогда в действительности не покидает вымеренного по часам, по-бюргерски уютного дома. Все, с чем она там сталкивается – лишь преображенное в фантастику знакомое. Во многих отношениях фабула «Щелкунчика» отсылает к «Алисе в стране чудес» (уменьшение героини, антропоморфные существа и т.д.) опубликованной в Лондоне за 27 лет до создания балета.

После самой первой премьеры балета, русские критики были разочарованы. Некто писал, что «Щелкунчик» навевает на публику одну лишь скуку, и многие оставляют места задолго до конца представления». Присутствие такого количества детей на сцене давало основание другим обвинять балет в инфантильности. Наиболее взыскательные нападали на сценарий Петипа, на его структурные и повествовательные недостатки. В «Щелкунчиках» основанных на этом сценарии, первый акт проходит блестяще. Мы видим сцену праздника с Кларой – центральным персонажем. Дроссельмейер – не просто фокусник, он настоящий маг. Это обещает то, что во втором акте мы увидим Клару в её волшебном путешествии, где она и принц будут играть активные роли.

Однако второй акт этих ожиданий не оправдывает. Когда он начинается, мы оказываемся в Королевстве Сладостей, управляемом Феей Драже. Внезапно, этот новый персонаж, в лице эффектной танцовщицы, обретает главный статус, тогда как Клара и Принц становятся зрителями. И несмотря на то, что последующий дивертисмент достаточно зрелищен, Клара по сути остается пассивной. Гран па-де-де (дуэт) – музыкальная и исполнительская кульминация балета – танцуется не ей и Щелкунчиком, а Феей Драже и её супругом. Гари Авис, исполнитель партии Дроссельмейера в Королевской труппе с более чем, десятилетним стажем, объясняет, что в дуэте Феи Драже и её консорта Клара видит то, какой может быть любовь. «Двое становятся единым целым. Счастье быть с кем-то, кого ты обожаешь. Они говорят ей: это то, что ты можешь иметь».

Взрослые это понимают, но юные зрители, которые понадеялись на Клару в предыдущем действии, во втором обычно разочаровываются. Они бы предпочли видеть приключения своей героини, в которых она бы во всех смыслах солировала. Им хочется истории, а не серии художественных номеров. Сколько раз я наблюдал детей, завороженно следивших за первый действием и равнодушно сидящих в своих креслах во время второго.

Хореографы и режиссеры размышляют над этим моментом уже больше века. В 1919 году, вышла новая версия «Щелкунчика», созданная балетмейстером Александром Горским. В ней волшебные сцены, созданные Дроссельмейером – лишь сон, от которого Клара просыпается в конце спектакля. Горский отдал дуэт Феи Драже и её партнера Кларе и Принцу-щелкунчику. Изменения не просто поместили Клару в центр действия, но и добавили ему романтический окрас. Балет стал метафорическим путешествием из девичества в женственность. Данная версия, драматически более убедительная, имеет и свои недостатки. Как в таком случае поступить: взять Клару-подростка для первого акта, и взрослую танцовщицу для второго, где танец технически сложен, или пусть опытная балерина танцует весь балет?..

Парадоксально, но эти проблемы и непрекращающиеся попытки их решения, составляют еще одну причину популярности «Щелкунчика». Потому что, это говорит о том, что балет живой и развивающийся, а не просто музейная ценность. Существует история великих постановок – Джорджа Баланчина для Нью-Йорк Сити балет, Юрия Григоровича для Большого театра, Петера Райта для Королевского и Бирмингемского Королевского Балета. Есть и модернистские версии Марка Морриса, Мэтью Борна и др. Новые постановки рождаются каждый год.

«Ну вот и еще один предсмертный «Щелкунчик» – сказал балетный критик Ричард Бакли в 1972, и порой сложно не почувствовать то же самое. Но будь вы танцовщик или зритель, впервые ли вы пришла на «Щелкунчика» или в 50-й раз – что-то происходит с вами, когда вы слышите эти первые звуки пиццикато. Назовите это магией, как хотите. Но оно настигает вас каждый раз.

В числе прочих многочисленных постановок «Щелкунчика», английский зритель увидит и гастроли Сибирского театра оперы и балета, которые продлятся в Великобритании до 2 марта 2018 г.