"Ящики встреч и разлук". Вокзальные хроники. Часть II

Текст-сериал о московских вокзалах. 

…Там даже на перронах и у билетных касс стоял сортирный «odeur». Всюду шатался неумытый, небритый, в жёваной и несвежей одежде народец. Чуть ли не каждый час крали всё, что плохо лежит. И в любое время суток здание было «под завязку» набито лежащими на дубовых скамьях и полу людьми, фибровыми чемоданами, немыслимого размера коробками, холщёвыми мешками. Историки считают: Ярославский всегда был вокзалом простолюдинов. Он тоже не раз менял имена, хотя в отличие от Ленинградского, движение его «топонимики» не было слишком политизировано. Поначалу назывался Троицким. Его возвели в 1862 году, через 11 лет после сдачи имперского Николаевского вокзала, рядом с ним. Новый, второй по счёту железнодорожный вокзал в Москве, являл собой двухэтажное здание из кирпича, окрашенного на манер православных храмов в белоснежный цвет. Такой облик отвечал задачам небольшой, протяжённостью в 64 вёрсты, железной дороги до Сергиева Посада. Её построили для того, чтобы москвичи без хлопот могли добраться до центра русского православия. Но Богу – Богово, а жизни – движение вперёд.

Рельсы, упирающиеся в тупик, сильно раздражали видных русских промышленников, учёных и образованных царских чиновников. За тупиком, который венчал большой православный дубовый крест, они видели великие пути на Север, в Сибирь и на Дальний Восток. На территории, где много железной руды, угля, золота, драгоценных камней, леса, пушнины и рыбы. Тупик снесли, и проложили пути дальше – на Александров и Ярославль. А Троицкий вокзал в Москве получил имя – Ярославский. Финансировал работы частный капитал. Значительные суммы потратили купцы, которых по праву считают организаторами русского железнодорожного дела. Иван Мамонтов, отец знаменитого мецената и «кошелька» русских революционеров Саввы Мамонтова. И Фёдор Чижов, известный в России славянофил – республиканец, издатель, душеприказчик Николая Гоголя и один из признанных первопроходцев северных территорий империи.

Иван Мамонтов

В 1870 году дорогу довели до Ярославля, а в 1872 – до Вологды. Одновременно при участии крупных владельцев пароходов, лесопилен, соляных промыслов и торговых домов начали строить «чугунку» на Архангельск. В короткие сроки проложили «плечи»: Александров – Иваново-Вознесенск, Ярославль – Кострома, Ярославль – Рыбинск. Новые стальные магистрали в несколько раз увеличили пассажиропоток и потребовали укрупнения Ярославского вокзала в Москве. И в 1900 году МПС, к которому отошли все эти некогда частные дороги, поручило известному архитектору Фёдору Шехтелю разработать проект нового комплекса. Работу мастера высоко оценил сам Николай II, а Ярославский вокзал, что нынче видят тысячи москвичей и гостей столицы, так и остаётся в том виде, в каком был задуман и построен в начале прошлого века. В числе впечатляющих особенностей здания – огромная входная арка, киль козырька над ней и пилоны в виде стилизованных крепостных башен. Ярославский вокзал пережил две реконструкции, одну реставрацию и один капитальный ремонт. В 1966 году получил стеклянную пристройку со стороны перронов. В 1995 – значительное расширение площадей, что позволило в два раза увеличить число пассажиров и ликвидировать чрезмерную загруженность залов и перронов. В 2005 году вокзал реставрировали, но, вопреки утверждённому проекту вернуть двуглавого орла, сохранили в кованом гребне крыши советский серп и молот. Целых 33 года (с 1922 по 1955) Ярославский был Северным вокзалом. Ряд «отражённых» документов показывает: переименовали его только потому, что у большевистского руководства страны олицетворение «ярославский» невольно напоминало о большом крестьянском восстании в Ярославской губернии. Там в отдельных сёлах даже после того, как мятеж утопили в крови, а по Волге «плыли тела людей, словно плоты», советскую власть удалось установить только в 1921 году. Однако в обиходе вокзал продолжал именоваться Ярославским. «Глашатай революции» Владимир Маяковский в поэме «Хорошо!», написанной в 1927 году, тоже проигнорировал новое название вокзала. «Куда идёшь? В уборную иду, на Ярославский», – гордо изрёк поэт в строках своего произведения, посвящённого 10-й годовщине Октября.

Посещать отхожие места вокзалов было традицией не только революционных, военных или послевоенных времён. Вокзальные туалеты, при очевидном дефиците городских, в 20-90-х годах использовали и приезжие, и москвичи. В 50-60-х справить нужду на вокзале входило в ежедневный «ритуал» обитателей перенаселённых коммуналок, рабочих казарм и бараков. Ярославский был в этом смысле самым посещаемым местом – целых 8 туалетов. Ни на одном другом вокзале столицы такого числа общественных уборных не было.

Нынче былой запущенности, грязи, скопления бомжей и других подобных «прелестей» первобытного кочевья на Ярославском нет. Сейчас он – современный и один из самых крупных вокзалов столицы.  Каждые сутки пропускает до 30 пар поездов дальнего следования, в том числе и зарубежных – в столицы Монголии и Китая, а скоро – КНДР и Южной Кореи. К тому же, Ярославский вокзал навечно «вбил» себя в большую историю страны. Он – «нулевой» километр Транссиба, самой протяжённой в мире железной дороги. С его перронов уезжали строить гигантские предприятия, ГЭС и города Урала, Сибири и Дальнего Востока. Отправляли этапы заключённых, подневольным трудом которых освоены тайга и тундра Крайнего Севера и Заполярья. И построена «чугунка» до Воркуты и вдоль побережья Северного Ледовитого океана. На Ярославский 21 июля 1994 года, проехав всю страну из Владивостока, вернулся из изгнания Александр Солженицын, писатель, которому на весь мир удалось сказать правду о подлинном режиме в СССР и палачах его народов. Сюда же, на Ярославский, вечером 3 августа 2001 года, в бронированном поезде, во время движения которого Транссиб на отдельных участках останавливали на 7-10 часов, прибыл тогдашний лидер КНДР Ким Чен Ир. Он был одним из самых первых зарубежных лидеров, приглашённых Президентом РФ Владимиром Путиным. Ярославский вокзал стал символом большой дружбы СССР и КНР, запечатлённой в знаковой песне «Москва-Пекин» – о поезде с таким маршрутом, что начиналась со слов «Русский с китайцем – братья навек…».

Да и «бытовые» хроники Ярославского вокзала уникальны. В 60-80-х годах ценители вкусной еды нередко посещали ресторан Ярославского вокзала исключительно из-за солянки, которую тут готовили. Утверждали: такой во всей Москве нет. Секрет был прост: повара «тупо» выполняли технологию приготовления блюда, соблюдая все вложения – от говяжьих почек и сосисок в нарезку до точной дозировки лимона и маслин. Осенью 1961 года Ярославский вокзал первым в стране опробовал продажу билетов провожающим для выхода на перрон. Платный вход объяснили необходимостью сократить число случайных людей, создающих толчею. Билет стоил 45 копеек – полноценный завтрак в вокзальном буфете. Народу на перронах поубавилось. И скоро плату за выход провожающих к поездам стали брать на всех московских, а позже на вокзалах крупных городов страны. Этот сбор время от времени то отменяли, то вновь вводили.

Напротив Ленинградского и Ярославского – Казанский вокзал. Самая популярная забава таксистов на Комсомольской площади с давних времён: «развести» впервые приехавших в столицу пассажиров, которым надо перебраться с Ленинградского и Ярославского на Казанский вокзал. И наоборот. Прокатят через ближние улицы и переулки и «срубят» немалые деньги. Сказывают, некоторым удаётся такой трюк и сейчас. Поначалу Казанский именовался Рязанским. Был построен в том же 1862 году, что и Ярославский. Но, в отличие от него, не в камне, а в дереве. Через два года возвели здание из кирпича. Как водится, с башней, часами на ней и небольшим дебаркадером. Свидетельства тех лет о вокзале – нелестные. Основные эпитеты: тесный, грязный. Постоянные перестройки не спасали. А в 1893 году, когда открылось движение по железной дороге Москва-Казань, толчея на вокзале стала несносной. Имя ему поменяли на нынешнее, без всякой «политики». Но в официальных документах МПС почти 20 лет его называли одновременно и Казанским, и Рязанским. В 1910 году последний русский самодержец Николай II изъявил желание сделать вокзал «восточными воротами» Москвы. А через них – «соединить Европу и Азию». Конкурс на лучший проект выиграл архитектор Алексей Щусев. Он считался знатоком градостроительной культуры Средней Азии и Европы. Его самые знаменитые проекты – мавзолей Владимира Ленина, Центральный дом культуры железнодорожников, что «прирос» к Казанскому вокзалу. А также станция метро «Комсомольская – кольцевая», выходы из которой ко всем трём вокзалам площади.

Облик Казанского – синтез основ (а то и «полифония») русского и восточного зодчества. Щусев строил «свой» вокзал почти 30 лет. Полной реализации замысла помешали Первая и Вторая мировые войны, а также две русские революции, случившиеся одна за другой в течение полугода. Но вокзал развивался и после смерти знаменитого зодчего. В 1997 году по его чертежам возведены новые корпуса, выходящие не на Комсомольскую площадь, а на Рязанский проезд и Новорязанскую улицу. Одна страничка «бытовых» хроник Казанского – носильщики. Именно они стали «законодателями моды» возить на своих тележках вещи на Ленинградский и Ярославский вокзалы. Сначала за 30, потом за 50 копеек, а позже – «рупь» с каждой поклажи. К большому неудовольствию таксистов, которым на корню отсекали попытку прокатить приезжих на ту сторону площади за «трёпальник» (3 рубля), а то и «пятёру» (5 рублей). Удивительным было то, что носильщики не спускались в построенный в 1990 году между вокзалами подземный тоннель, а лавировали на своих тележках в потоке транспорта, пересекая площадь напрямую.

Евгений Кузнецов