В Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) Таджикистана военнослужащие Таджикистана и Китая ликвидировали условные террористические группы, которые по легенде, вторглись с Афганистана на территорию Ишкашимского района Таджикистана. Операция проводилась с 12 по 16 августа на военном полигоне «Джелонди» Шугнанского района, расположенном на высоте 3,5 тыс. метров в рамках совместных учений воинских подразделений двух стран. Под ружье также поставили и местных чиновников высшего и среднего звена руководства ГБАО, в числе которых были и председатели всех районов области.
Горный Бадахшан на несколько дней превратился в зону военных действий. Над столицей ГБАО – Хорогом кружили вертолеты. На полигоне «Джелонди» гремели взрывы, работали артиллерийские установки, авиация, танки и бронетранспортеры. Рядом с селением Джелони Шугнанского района (Восточный Памир в направлении Мургаба) разбит военный лагерь на 1200 солдат и офицеров. Из них 620 военнослужащие таджикской армии, остальные 580 – солдаты и офицеры Западного командования Народно-освободительной армии Китая. Это третьи военные учения армий Таджикистана и Китая за последнее время. Аналогичные китайско-таджикские учения, в которых было задействовано около 10 тысяч военнослужащих, проводились в Ишкашиме в октябре 2016 года. А годом ранее, в июне 2015 года, 250 бойцов таджикского ОМОН и Министерства общественной безопасности Китая, спецназовцы двух стран здесь же отрабатывали атаку условных террористов, прорвавшихся из Афганистана.
Как сообщил пресс-секретарь Минобороны Таджикистана Ориф Нозимзода, целью проведения совместных учений является отработка совместных действий войсковых подразделений Таджикистана и Китая по ликвидации террористических и экстремистских групп, планирования таких мероприятий в случае возникновения террористической угрозы, минимизации последствий. В интервью Радио «Озоди» (Свобода) Ориф Нозимзода сказал, что «целью проведения учений является также отработка совместных действий личного состава воинских частей, дислоцированных в Бадахшане, который непосредственно граничит с Афганистаном. По его словам, совместные таджикско-китайские военные учения проводятся на фоне неспокойной обстановки в афганском Бадахшане. Группы талибов уже на протяжении нескольких лет держат под контролем несколько уездов в этой провинции, и хотя еще ни разу не было сделано ни одной попытки прорыва на таджикскую территорию, страны региона считают обстановку на таджикско-афганской границе опасной. Кроме того, имеется также информация о том, что в составе террористических и экстремистских групп на территории афганского Бадахшана есть уйгурские сепаратисты, представляющие угрозу для КНР.
Эксперты отмечают, что Таджикистан – одна из ключевых точек, ситуация в котором напрямую затрагивает национальную безопасность Китая и влияет на реализацию инициативы «Пояс и Путь». И если до сих пор, на афганско-таджикской границе случались мелкие перестрелки и незначительные нарушения, то с активизацией движения «Талибан» (запрещено в РФ) ситуация может измениться. Талибы, как известно, ярые противники радикальной экстремистской группировки «Исламское государство» (ИГ – запрещено в РФ). «Талибан» не планирует расширять свою деятельность вне границ с центральноазиатскими республиками. Но не исключено, что они не потерпят на своей территории ИГ и боевиков других группировок. Ответ на вопрос «куда постараются перенести эти группировки свои базы под натиском талибов?» – достаточно очевиден. Пока они только пробуют границы с Таджикистаном и Туркменией на прочность, пока только гоняют через них караваны с наркотиками – но это именно что «пока». А таджикский Горный Бадахшан – это прямая дорога в китайский Синьцзян-Уйгурский автономный район со всеми вытекающими для безопасности КНР последствиями.
Пекин договорился с Душанбе о совместной борьбе против терроризма. В 2016 году было подписано китайско-таджикское соглашение, по которому власти КНР обязались финансировать строительство одиннадцати таджикских аванпостов разного размера и учебного центра для таджикских же пограничников. В дополнение Пекин получил права на реконструкцию или строительство до 30-40 постов охраны на таджикской стороне границы страны с Афганистаном. Оснащать и содержать эти объекты будет Китай, а службу на них будет нести личный состав из Таджикистана.
Тем не менее местные эксперты утверждают, что в Мургабе появилась китайская военная база, а афганскую границу охраняют китайские пограничники. «В Ишкашиме появился новый пограничный пост – китайский. В регионе также отмечается скопление военной техники и солдат не только таджикской армии, но и китайской. В Хороге обеспокоены, уйдут ли военные с Памира после завершения учений, либо китайские военнослужащие берут под контроль таджикско-афганскую границу? Слухи не безосновательны, поскольку у Китая в ГБАО экономический интерес, и Пекин намерен его защищать», – сказал «ZN» эксперт из ГБАО Азим Мародов.
Китайский эксперт Шэн Сию опроверг слухи о том, что на Памире стоит китайская база. В Мургабе действительно есть объекты, на которых работают специалисты и служащие инженерно-строительного управления китайского Народного ополчения (иррегулярная часть Национально-освободительной армии Китая), причем – именно из тех подразделений, которые расквартированы в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР. В частности, в Мургабе расквартированы три комендатуры, пять пограничных заставах, пять постов и один учебный центр. Все это построено и строится на китайские деньги. Большинство инструкторского состава в учебном центре – китайцы. Но это не военная база, а скорее цент погранконтроля, который установлен с согласия Москвы и его деятельность поддерживается РФ.
Как сказал «ZN» доктор юридических наук Шокир Хакимов, в рамках Шанхайской Организации Сотрудничества (ШОС) и на двухсторонней основе между Таджикистаном и Китаем имеются некоторые регламентирующие документы, касающиеся, в том числе противодействия коррупции, терроризма и религиозного экстремизма. «Сточки зрения китайского политического руководства есть опасность угрозы, вытекающей из политического ислама. Поэтому Китай решил проводить такого рода учения. Причем финансировать их. Поскольку финансово-экономическая ситуация в Таджикистане известна – денег нет», – отметил таджикский эксперт. По его мнению, есть и второй момент – экономический. Китай обеспокоен нестабильной ситуацией на границах и в самом Таджикистане. Китай опасается за свои активы в Таджикистане. Пекин занимает лидирующее место в структуре инвестиционной политики Таджикистана, в том числе финансово-кредитной. Инвестируя в Таджикистан, Китай должен быть уверенным в сохранности своих вложений. Пекин занимает лидирующее место в структуре инвестиционной политики Таджикистана, в том числе финансово-кредитной. Причем, как официальной, так и неофициальной. Не случайно в Таджикистане обеспокоены тем, что при не выполнении кредитно-финансовых обязательств республика может потерять свои земли. Такой прецедент уже был.
Душанбе ранее передал Пекину золоторудное месторождение «Верхний Кумарг» в Согдийской области в счет погашения долга, который понадобился для модернизации ТЭЦ «Душанбе-2». Разрабатывать рудник будет китайская компания ТВЕА. Ранее, эта компания уже получила доступ к месторождению «Восточный Дуоба». Как сообщили Главном управлении геологии при правительстве Таджикистана, китайская компания будет добывать золото на месторождениях до тех пор, пока не вернет средства, вложенные в строительство ТЭЦ «Душанбе-2», а потом будет подписан новый договор на новых условиях.
Таджикистан одним из первых в Центральной Азии начал осваивать предлагаемые Пекином кредиты и гранты. Китай выделяет Таджикистану так называемые «дешевые» кредиты на льготных условиях на продолжительные сроки – от 20 и более лет. На фоне труднодоступности ликвидных российских и западных финансовых ресурсов китайские предложения практически не имеют альтернативы. Власти Таджикистана уже не скрывают, что нашли в лице Пекине более выгодного экономического партнера, чем Москва. Этим и объясняется то, что Китай куда с большей легкостью получает доступ к таджикским недрам, нежели Россия.
«С точки зрения международного права это может привести к первой стадии – ограничению суверенитета, а затем и к потере независимости. И я думаю, надо сделать так, чтобы целостность страны не страдала от этого. А предел допустимости противодействия различными формами экстремизма и терроризма, включая политический ислам должен иметь какой-либо предел, с тем, чтобы он не превратился в моменты связанные с формированием гражданского общества, развития политического плюрализма, и многопартийности», – подчеркнул Шокир Хакимов. По его словам, в Горном Бадахшане также есть месторождения, которые переданы Китаю на длительный срок. Режим их использования достаточной закрытый. Китай контролирует всю таджикскую экономику, а теперь еще и военно-политическую сферу.
