ZN публикует продолжение воспоминаний журналиста и кинодокументалиста Евгения Кузнецова о его встречах с режиссером Андреем Тарковским.
Кавказ
Андрей Арсеньевич Тарковский не раз с гордостью говорил о своих кавказских корнях. Май. 1979. Небольшое кафе неподалёку от дома по 1-ому Мосфильмовскому переулку, в одной из квартир которого жила семья Мастера. Днём раньше Лара Павловна объявила «большой сбор» на закрытый премьерный показ его картины «Сталкер» в ДК МВТУ им. Баумана. За сдвинутыми в ряд столиками – гости. Во главе стола Андрей Арсеньевич. Все трезвы. Один из собеседников, не исключаю, молодой тогда кинорежиссёр Вячеслав Амирханян, явно нарочно стал «подначивать» Мастера на предмет кавказского происхождения. И тот в неожиданно наступившей полной тишине разразился монологом. Его суть была примерно такова: он неслучайно сразу после школы поступил в институт востоковедения. Восток близок ему по духу. Что ж до происхождения – на территории нынешнего Дагестана было такое Тарковское шахмальство – кумыкское феодальное государство. Так вот, Тарки – его столица. Именно от её имени и пошла фамилия Тарковских. «Поэтому, - продолжал Мастер, - мой отец Арсений Александрович много переводил дагестанских, чеченских, ингушских да, пожалуй, всех известных поэтов Кавказа, посвятил ему немало и своих собственных стихов. Невозможно припомнить всё в том монологе, но это врезалось в память, как и рассказанный Мастером эпизод из жизни своего отца. «Отец рассказывал мне, – словно в подтверждение своих слов говорил Андрей Арсеньевич, – что в 1938 году, когда он приехал в Махачкалу для переводов стихов Сулеймана Стальского, к нему в номер гостиницы пришли таркинские старцы и стали «пытать», из каких он Тарковских – из тех, кто приглашал Петра I в Таркинский дворец? Или родни Нухбека Тарковского, что активно воевал против большевиков?» По словам Мастера, его отец не знал, что ответить? К тому же, таркинцы каждый вечер стали приходить к нему с приглашениями посетить Тарки. И по совету коллег (уши и глаза НКВД, особенно при упоминании Нухбека Тарковского, были всюду) Арсений Александрович срочно уехал в Москву – сначала на ночном пароходе в Баку, а оттуда – в Москву.
Уже после смерти Мастера его сестра Марина Арсеньевна не раз опровергала кавказское происхождение их семейства. Цитирую одно из её интервью: «Это оказалось легендой, в которую очень верил мой брат Андрей Тарковский. Он рассказывал с гордостью, что наш род происходит от князей или шамхалов Тарковских из Дагестана. К сожалению, документов, подтверждающих эту версию, нет, а есть документы, которые подтверждают происхождение семьи из Польши, все дороги ведут в Польшу». Вместе с тем, Марина Тарковская всегда подчёркивала: их отец поэт Арсений Тарковский был тесно связан с Кавказом как переводчик. Итогом этой его большой работы стал изданный в 2002 году фондом «Мир Кавказа» сборник «Поэзия народов Кавказа в переводах Арсения Тарковского». Именно «кавказский след» в творчестве отца, по мнению Марины Тарковской, и побудил его брата до конца своих дней говорить о себе как потомке древнего рода кавказских князей.
Брошь Лары Павловны
Москва. 1978. 1-ый Мосфильмовский переулок, дом 4. Пасхальные дни. 10 утра. С Марком Юрьевичем Анцыферовым¹ приглашены к Тарковским на застолье. С собой кулич, крашеные яйца - всё это искренне почитающий Иисуса Христа, Марик предварительно «покрестил» в храме. И купленные накануне в магазине «Российские вина» на Горького (сейчас опять Тверская) две бутылки крымского портвейна и две - армянского коньяка. В тот день большое застолье закончилось за полночь. Под грибной суп, салаты, отбивное мясо и несчитанную бутылку спиртного восхищались «Зеркалом» и другими работами Андрея Арсеньевича. Много говорили о других режиссёрах. Спорили о критериях таланта и гениальности. Кто-то сказал, что зеркало – исповедальный символ отражения внутреннего состояния души каждого человека. На это замечательный художник Александр Бойм спьяну изрёк, что зеркало – это не более, чем чистое пятно на грязных обоях. В доказательство своей гипотезы метнул пакет молока, которым всякий раз запивал стакан водки, в стену. И тут же, по настоянию Лары Павловны, был выдворен с застолья. Марик, чтобы никого не обидеть, тихо подвёл его к лифту, дал в руки куртку, шапку и нажал кнопку первого этажа. Дверцы «спускательного аппарата» захлопнулись. Дискуссия о сущности амальгамы и природе гениальности закончились. В разгар вечера Лара Павловна неожиданно принесла брошь, которую ей подарили в Палехе во время премьеры фильма «Зеркало». И в шутку «хвалилась» сувениром перед гостями. Брошь мастеру тайком от учителей преподнесли студенты Палехского художественного училища в октябре 1976 года, во время «турне» Андрея Арсеньевича по Ивановской области. После застолья, когда мы на кухне остались одни с горой грязной посуды, Лара Павловна неожиданно сказала мне: «Женя, а знаете, сколько заплатили Андрею Арсеньевичу в Иванове за выступления с премьерой «Зеркала»? 148 рублей 43 копейки». Стало не по себе. С учётом самых минимальных ставок и количеством выступлений мастера, ему полагалось к выплате не менее 600 рублей.
Приезд Андрея Арсеньевича в Ивановскую область в 1976 году – история особая. Получив согласие Мастера на турне, в Иванове в областном управлении кинофикации, решили: если проводить встречи, то совместно с обществом «Знание», потому как его ставки превышали денежные вознаграждения «киношной» шкалы. Были соблюдены все официальные формальности. Началась предварительная рекламная подготовка, распространение билетов. Внезапно «окрик» из обкома КПСС: никаких встреч. Въезд в Ивановскую область Тарковскому запретить. Он – «антисоветчик». Естественно, начали «сворачивать», но свернули не всё, ведь возвращение билетов – процедура не только неприятная, но затяжная, сложная. Отчаявшись, позвонил в Госкино РСФСР по одному из номеров, взятому из «номенклатурной» книжки- справочника, достаточно влиятельному в то время чиновнику. Объяснил ситуацию. Он ответил примерно так: согласен, что отказ Мастеру во въезде на свою историческую родину может вызвать ненужный ажиотаж на Западе, да еще в год 70 – летия Л.И. Брежнева, подписавшего Хельсинские соглашения. И обещал, «подумать и что-то придумать». Андрею Арсеньевичу и Ларе Павловне о запрете на въезд в Ивановскую область никто не сказал. И они уехали туда к дате, которая была оговорена. Там их никто не встретил. И Мастер, и его жена сидели в огромном пустом первом зале вокзала на жёлтой дубовой скамейке МПС. Только партийцы могут превратить жизнь людей в зал ожидания, не пуская их даже на свою «малую» родину, а то вовсе изгоняя с неё. Но тогда в октябре 1976 года всё как-то вновь неожиданно «закрутилось-завертелось». Опять позвонил влиятельному чиновнику в Госкино РСФСР. Ответ примерно такой: Ивановскому обкому кое-что объяснили в ЦК. Не волнуйся. Делай всё по программе. Но местный обком КПСС всё-таки смог жестоко отомстить А.А. Тарковскому за то, что, вопреки запрету, десятки встреч с Мастером в Иванове и городах области состоялись при полных аншлагах. Под предлогом «отсутствия помещения» отказал в выступлениях в Юрьевце – родных местах Андрея Арсеньевича.
1) Марк Юрьевич Анцыферов (1946-2001), литературный и театральный критик, сотрудник журнала «Новый мир»
