Химик Артем Оганов – один из ведущих в мире специалистов в своей области, он работал в США, Швейцарии и Великобритании. Три года назад вернулся в Россию и создал здесь передовую лабораторию. В интервью, данном Jewish.ru он объяснил, какие возможности открыла для него Россия, зачем он рассказывает детям библейские истории и почему армяне – это латентные евреи.
Вы с детства химией увлекались?
Да, еще в детстве случайно нашел научно-популярную детскую книжку с красивыми картинками и рассказами о химических элементах. Она мне очень понравилась, и я довольно быстро после этого решил, что хочу быть ученым, что это реально моя страсть. Тогда мама стала возить меня в Политехнический музей. Я посещал там вечерние лекции с шести лет. Мама возила меня туда два раза в неделю, хотя сама химию не особо любила, у нее другие интересы – она журналист, психолог, в общем, гуманитарий. Мама конспектировала за меня все лекции, потому что я писал медленно и не успевал за лектором, который говорил слишком быстро. Это продолжалось годами – после Политехнического музея были вечерние лекции в Менделеевском институте. Позже, когда мне было уже за 30, мама рассказала, что та детская книжка с химическими элементами оказалась в шкафу совершенно не случайно. Маме казалось, что у меня есть склонности к науке, и она положила книгу в шкаф, чтобы посмотреть, какая у меня будет реакция. Точно так же она подкинула моему брату книжку по математике, и в итоге он стал специалистом в области IT. Мама всегда заботилась, чтобы мы с братом получили самое лучшее образование, чтобы все наши способности раскрылись. Это требовало от нее полной самоотдачи, так что мама у меня – человек героический.
Прививала ли вам мама любовь к еврейским традициям?
– Мы с братом росли в советских традициях, а не в каких-либо религиозных или этнических. Да, мама у меня еврейка, но папа – армянин, то есть для армян я – армянин, для евреев я – еврей. Я горжусь тем, что принадлежу к этим народам, но также горжусь, что принадлежу к русской культуре. Я родился в Днепропетровске, а вырос в Москве. Мои еврейские бабушка и дедушка были людьми советскими, то есть они не придерживались никакой религии, были сторонниками коммунизма, воевали, много и честно работали. В то время все этнические и уж тем более религиозные темы не очень приветствовались. Тогда считалось, что главное, какой ты человек, как ты работаешь и живешь, по совести или нет, а национальность – это дело десятое. Сейчас я думаю, что это и правильно, и неправильно. С одной стороны, не нужно ставить свое происхождение выше того, какой ты на самом деле человек. С другой стороны, помнить своих предков и то, что они сделали, помнить про тот путь, который прошел твой народ, знать его культуру – это необходимо, это обогащает человека. К сожалению, так сложилось, что в нашей семье эта связь с корнями была очень тонкой, она фактически была утрачена.
После того как мама помогла открыть любовь к химии, как дальше развивалась ваша карьера в науке?
Я закончил школу с золотой медалью и поступил в МГУ на геологический факультет – в то время мне хотелось быть минералогом. В процессе обучения я понял, что минералогия – это красивая и интересная наука, но понять ее без химии и знания структуры кристаллов – невозможно. Поэтому после первого курса я перевелся на специальность «кристаллография и кристаллохимия» и с тех пор занимаюсь только этим. Две мои страсти – к химии и минералогии – совместились. Я закончил МГУ с красным дипломом в 1997 году, потом год проучился в аспирантуре и выиграл президентскую стипендию для обучения за рубежом. Уехал учиться в Англию, защитил там кандидатскую диссертацию, и вскоре мне предложили позицию ведущего научного сотрудника в Швейцарском политехническом институте в Цюрихе – одном из лучших университетов мира. Я создал научную группу и в 2008 году защитил докторскую диссертацию. В Цюрихе я также разработал метод предсказания кристаллических структур, положенный в основу программы USPEX. Этот метод я продолжаю совершенствовать до сих пор.
В конце 2008 года я переехал на Лонг-Айленд и начал работать профессором в Стонибрукском университете. В США моя карьера стремительно развивалась – я создал знаменитую на весь мир лабораторию и работал профессором вплоть до 2013 года. Но в 2013 году произошли большие изменения. Я выиграл мегагрант китайского правительства по программе «1000 талантов» и мегагрант российского правительства. По этим грантам я должен был открыть лаборатории и в России, и в Китае. Так из профессора американского университета я превратился в руководителя сразу трех лабораторий. Мне приходилось быть по четыре месяца в году в России и по два месяца в году в Китае. В конце 2014 года я принял решение переехать в Россию насовсем. Так что в начале декабря исполнилось ровно три года, как я живу в России.
Почему вы приняли столь судьбоносное решение?
Я для себя выработал такое правило. Если у вас есть выбор работать на переднем крае науки и достойно жить и у себя дома, и за границей – то при прочих равных надо всегда выбирать свой дом. Когда появилась возможность создать передовую лабораторию здесь, в России, жить достойно и воспитывать своих детей, я этой возможностью воспользовался. И очень этому рад. Здесь я создал лучшую из всех созданных мной ранее лабораторий, вместе с командой совершил новые открытия. Здесь, в России мои дети получают великолепное образование, здесь мой брат, моя мама, мои племянники. И это прекрасно. Все-таки корни – это важно, и хорошо, когда человек их помнит.
Какие у вас сейчас проекты?
По сути, я делаю всегда одно – занимаюсь наукой, про нее же рассказываю в научно-популярных и научных лекциях. Я также связан с созданием экспозиции обновленного Политехнического музея, время от времени провожу уроки в школах. Но все это связано вокруг тех научных тем, которыми я занимаюсь. Я хотел бы, чтобы новое знание, которое возникает в наших научных работах, было доступно всем. А еще я хочу, чтобы мой опыт, который я приобрел за границей – в Англии, Швейцарии, США и Китае, – оказался максимально полезен здесь, в России.
У вас остается свободное время?
Очень мало, конечно, но все же есть, потому что оно необходимо каждому для гармоничной жизни. Вообще, жизнь – это путь, на котором человек должен постоянно чему-то новому учиться, развиваться, расти. Это возможно только при наличии свободного времени. Свое я трачу на книги – в основном, исторические – и на общение с детьми, у меня их трое. Кстати, заметил, что часто рассказываю им ветхозаветные истории. Например, сегодня мы с дочкой боролись. Ей пять с половиной лет. Она оказала мне великолепное сопротивление, я еле устоял. И знаете, как я мотивировал ее на это? Я рассказал ей библейскую историю, как на пути к своей мечте – Земле Обетованной – Иаков боролся с испытывавшим его Б-гом. «Видишь, наш с тобой прапрадедушка даже Бога поборол – и Бог сказал ему: “Теперь и людей побеждать будешь”». Когда она меня победила, я ей сказал: «Адри, ты поборола папу и других людей победишь». А почему я детям такие истории рассказываю? Потому что сам все чаще вспоминаю о них в разных жизненных ситуациях. То есть еврейские корни во мне с возрастом проявляются все чаще. И внешне, мне кажется, я все больше становлюсь похож на еврея
С армянским народом ваша связь тоже крепнет? Кстати, да, совсем недавно мне вручили престижную армянскую премию «Согласие», которую в свое время получали композитор Мишель Легран, режиссер Эмир Кустурица, певица Любовь Казарновская, дирижер Константин Орбелян, великий химик Юрий Оганесян. Я стал самым молодым лауреатом. Но знаете, что хотел сказать, на церемонии вручения премии был музыкант, который играл еврейские мелодии. И делал он это с очень еврейским видом, да и внешне очень был похож на еврея. Но оказалось, что он – армянин по фамилии Мовсесян, то есть «Моисеев». Так что армянский и еврейский народы очень похожи. Мой близкий друг Самвел Аветисян любит шутить, что армянин – это латентный еврей. Что-то в этом есть.
Автор: Анна Полякова
