Книга «Я побит. Начну сначала» – дневники Ролана Антоновича Быкова – впервые вышла в издательстве АСТ в 2009 году на 80-летие мастера. Тогда она ошеломила своей откровенностью. И сейчас, будучи переизданной к 90-летию артиста и режиссера тем же АСТ в серии Стоп-кадр, снова стала заметным явлением среди многочисленных книжных новинок. Она поражает своей еще большей, чем даже десять лет назад, актуальностью. Об этом феномене мы и поговорили с актрисой Еленой Всеволодовной Санаевой, женой Ролана Антоновича.
Елена Всеволодовна, в книге что-то менялось? Появились новые главы, страницы?
Подготовке первого издания я отдала три с половиной года жизни. У второго – новое оформление, вступительный блок и чуть больше фотографий. Пожалуй, вот и все отличия. Здесь так же собраны все дневники Ролана, которые он вел с пятнадцати лет и до конца жизни, его размышления о ролях, о творческих и житейских ситуациях, статьи, письма, много стихов.
Откуда такое название? Кто побит? Ведь Ролан Быков – человек, которому столько всего удалось.
Книга называется «Я побит. Начну сначала». Это слова Бенджамина Франклина, которые Быков сделал девизом своей жизни. Ролан – великий труженик. Он себя строил, ломал. Например, когда Быков пришел в театральный институт, он не умел петь – ни голоса, ни слуха. И когда он оказывался среди поющих, ему говорили: «Ой, только ты не пой, пожалуйста, открывай рот, но не пой». Но Быков не мог это терпеть и постепенно так развил свой слух, что слышал каждый инструмент в оркестре. Его жизнь – это подвижническая работа и умение вставать после невзгод и поражений.
Подумайте, как тяжело приходилось мальчику из жестокой коммуналки в 44 комнаты, выросшему без отца. Этот человек сыграл большую роль в судьбе Ролана, хотя после войны не жил с его матерью. Биография Ролана Антоновича невозможна без нескольких страниц, исписанных старческим почерком его отца, который дожил до 94 лет и до 90 лет работал.
Ролан Быков – это огромная глава в жизни российского кино, но особое место в его творчестве занимает детское кино.
Которого сейчас никто не снимает. Я с тоской вспоминаю фильмы для детей, которые снимались в СССР. Это были чудесные картины, которые с огромным удовольствием смотрели и смотрят и дети, и взрослые. Благодаря фильмам Ролана родители иначе посмотрели на своих детей, а многие вообще – задумались, что такое мир детства? Какие они, наши дети? И что мы для них?
Почему Ролан Антонович вообще начал снимать детское кино?
Он проработал восемь лет в Театре юного зрителя. И навсегда полюбил этого самого юного зрителя, детей и подростков, которые приходили на его спектакли. Быков понимал, что все закладывается в детстве: оттуда идут и наша сила, и слабости, и любовь, и ненависть – все, абсолютно все закладывается в детстве. Ребенок – это магический кристалл, он пропускает через себя все, что происходит вокруг: политику, культуру, бытовые ситуации. Для Быкова важно, чтобы детская тема оставалась вне политики. И в ней нельзя лукавить, призывать к коммунистическим высотам. Не надо думать о партийной идеологии, о создании произведения социалистического реализма. От таких требований в советские времена эта тема была свободна.
А фильмы про пионеров-героев?
А они и были героями. Сколько не смотри «Иваново детство» Тарковского, с каких позиций не оценивай роль Николая Бурляева – он герой, разведчик и мальчик-сирота, который тоскует о погибшей маме. Сейчас появились фильмы про родителей-алкоголиков, про «плохих» и «хороших» учителей. Но по степени глубины им не сравниться ни с двухсерийным фильмом «Чучело», о котором все помнят, ни с 10-минутным, о котором все забыли – «Я сюда никогда не вернусь». Про самоубийство девочки, живущей с матерью-алкоголичкой. Главную роль играла девочка Нина Гончарова с судьбой своей героини. Ее мать беспробудно пила. И у нее была еще маленькая сестричка. И вот Нина мне рассказывала на пробах: «Теть Лен, Юлька маленькая плачет, есть хочет, грудная ведь. А мамка пьяная спит, я сама сцеживаю у мамки молоко в стакан, чтобы Юльку накормить, а оно винищем пахнет». К счастью, Нина Гончарова выжила, выросла, жила трудно, очень трудно. У нее двое детей, и растила она их одна. Мы хотели с Роланом ее удочерить. Но не сложилось.
Если бы вы не тратили столько сил и времени, помогая Ролану Антоновичу, то сыграли бы гораздо больше ролей. А что вы об этом думаете?
А кто знает, больше бы реализовалась я как актриса без Ролана или нет? И потом, жизнь продолжается, и даст Бог, я еще что-то сыграю. Я понимаю, что уже не тот возраст, когда можно творчески себя раскрыть. Но я работаю в театре Школа современной пьесы у Иосифа Райхельгауза и нашла себя в его труппе.
В истории нашего кинематографа достаточно примеров, как муж-режиссер помог жене-актрисе проявить свой потенциал.
Это, увы, не мой случай. И мне не предлагали играть в фильме типа «Прошу слова», «Начало», как случилось в судьбе изумительной Инны Чуриковой. И она сыграла эти роли, и получились шедевры. Ролан Антонович писал в дневниках: «Прочел повесть Астафьева «Печальный детектив». Какая там есть роль для Лены! Как бы она ее сыграла! Нет, не буду ставить». Я никогда не лезла в его дневники, и эти слова прочла их уже после смерти мужа. Он привык, что я живу его жизнью, его интересами, расту рядом с ним, развиваюсь, по ходу дела мы где-то снимаемся вместе. Ролан обижался, если я была занята по работе не у него или без него, если успевала посмотреть его работу. Я ему говорила: «Ролочка, ты, наверное, забыл, что я тоже актриса, что же мне от жажды над ручьем умирать?» Бывали и такие чувства у меня. И все-таки я всегда понимала, что он безумно талантливый человек.
Трудно быть рядом с талантливым человеком?
В быту с Роланом было очень легко, потому что он человек праздничный. Другое дело, что он очень уставал. Позже – болел. Вот это и есть – история жизни двух любящих людей, живущих вместе. Сначала увлекаешься, отдаешься страсти, а потом, спустя годы начинаешь любить. Любовь – это история, это процесс во времени. И до него надо еще дожить. С человеком такого масштаба как Ролан, это непросто, очень интересно, но нелегко. Были у него и перепады настроений. И неудачи, когда он срывался ночью и ехал на площадь трех вокзалов, ведь только там были открыты буфеты, где продавали спиртное. Я ехала за ним, и устроившись где-то поблизости, слушала, как мой муж рассказывает присоседившимся выпивохам анекдоты про кино и делает вид, что меня не замечает. Он выговаривался, подходил ко мне, говорил: «Ну мать, ты как родина-мать, не предашь и не отпустишь!»… И мы садились в такси и ехали домой. Подстраиваться под талантливого человека нелегко. А иначе нельзя: когда уже два близких человека превратились в сообщающиеся сосуды, то становишься полностью подключенным к тому, что происходит друг с другом. Я до Ролана и я с Роланом – это не два разных человека. Это один и тот же человек, но попавший в атмосферу, которая дает бурный рост личности. В общем-то, я человек рассудительный, несмотря на всю свою эмоциональность и даже страстность. И я всегда понимала, чем больше он реализуется, тем счастливее я буду в конечном счете. Поэтому я не считаю, что моя жизнь – это жертва. Это честное распределение ролей. Я – сама актриса не из последних, мой отец – большой артист, но уровень Ролана – это запредельное погружение в образ.
Причем как в крошечных эпизодах, вроде «А если бы он вез патроны?!», так и в больших ролях.
Эпизод, о котором вы вспомнили, длится полторы минуты. И все забыли про хороший фильм «Непридуманная история», а слова, произнесенные Роланом, помнят. Если бы вы знали, что эти роли чаще всего он сам выстраивал из двух-трех слов в сценарии. Экспериментировать Ролан обожал. Вот, например, его пригласил Колосов сниматься в телесериале «Вызываю огонь на себя». Он где-то прочитал, что Антониони не давал актерам заранее читать сценарий и поступил также. И Быков, не читая сценарий, согласился сниматься. И когда приехал на съемку, выяснилось, что роли нет вообще. В сценарии написано про двух полицаев, длинного и маленького – и все. Ролан понял, что надо выкручиваться, и даже был благодарен Колосову, который разрешил ему импровизировать. И в результате: в этом фильме немало хороших актерских работ, но вспоминаются только две – главная, которую сыграла Людмила Касаткина, и та, которую из ничего вылепил Ролан.
Вы собирались писать свою книгу о жизни с Роланом Антоновичем? Неужели отказались от этой мысли? Обидно будет, если такие подробности забудутся…
Я не отказалась от этой мысли. Откладываю, и мне все сложнее и сложнее ее осуществить. Да уже и многое рассказала – в статьях, интервью. Но постараюсь. Я считаю, что такие книги нужны. Они помогают окружающим узнать, что было скрыто, а значит, и понять. Я часто читаю мемуары и автобиографии. Прочла когда-то книгу об Олеге Ефремове с записями его репетиций «Монолог одинокого человека» и изменила свое отношение к нему. Я теперь с большим состраданием думаю об Олеге Николаевиче. Надеюсь, что напишу и свою книжечку небольшую, но еще не придумала, как ее построить. Знаю только, что это не должна быть книга автобиографическая – как я любила, как меня любили. Хочется раскрыть феномен того мальчика, который во время войны утром говорил: «Доброе утро, товарищ Сталин», а вечером: «Спокойной ночи, товарищ Сталин», причем делал это абсолютно искренне. А потом произошла трансформация... И мальчик сыграл в фильмах «Комиссар» и «Проверка на дорогах», и «Служили два товарища». А ведь он никогда не был диссидентом. Ура-патриотом не был тоже. Он – человек абсолютно другого мышления.
То есть ваша будущая книга все равно будет о нем?
Дело в том, что однажды Ролан Антонович довольно прозаично мне сказал: «Ты должна будешь закончить все, что я не успел», что я и делала, и делаю. Безумно жаль, что он сам не написал книгу о профессии. Потому что он был аналитиком в профессиях и режиссера, и актера. Я уже опубликовала книжку его стихов, сказку «Заколдованная принцесса», и книгу «Давай-давай, сыночки!». В ней собраны мысли и воспоминания Ролана о кино и жизни, отношениях с коллегами и родными, об интересных знакомствах и трудностях, которые зритель не видит. Но кажется, что всего этого мало. Но ведь и сил у меня немного…
