В Сочи проходит XII ежегодное заседание дискуссионного клуба "Валдай", темой которого стала война и мир — человек, государство и угроза большого конфликта в XXI веке. В работе клуба принимают участие более 130 ведущих экспертов из 30 стран. На темы войны и мира "Вестник Кавказа" побеседовал с бывшим послом Великобритании в Москве Энтони Брентоном, который также работал на дипломатической службе в Египте, в Европейской комиссии, возглавлял департамент британского МИДа по связям с ООН.
- Какую оценку вы бы дали отношениям Лондона с южнокавказскими государствами?
- У Великобритании хорошие отношения со всеми странами Кавказа. Были сложные времена, особенно это касается Грузии. Я бывал в Тбилиси, когда работал в Москве. Это был непростой период в отношениях между Москвой и Тбилиси. Сейчас нам очень приятно наблюдать прогресс Грузии как успешно развивающегося демократического государства. То же самое можно сказать и обо всем регионе.
Что касается Азербайджана, то наши отношения с ним ограничены, в частности из-за того, что стране еще есть куда двигаться, так как демократия не окончательно там установлена. Но мы заинтересованы в том, чтобы увидеть прогресс в развитии этого региона. И когда это произойдет, наши отношения улучшатся.
- Какими вам видятся пути решения конфликта вокруг Нагорного Карабаха?
- Если бы я знал, как разрешить нагорно-карабахский конфликт, я бы занимал гораздо более влиятельную должность. Конечно, мы хотим, чтобы конфликт был разрешен. Очевидно, обе стороны (Азербайджан и Армения, - "ВК") имеют серьезные аргументы. Мы - сторонние наблюдатели. Все, что мы можем сделать – это помочь им найти мирное решение конфликта.
- Как бы вы прокомментировали антитеррористическую операцию российских ВКС в Сирии?
- Россия повела себя очень решительно и смело. Честно говоря, Запад такого не ожидал. Запад действовал очень осторожно и медленно по сравнению с Москвой. У нас есть разногласия по поводу сирийского урегулирования - мы считаем, что президент Башар Асад является одной из ключевых проблем Сирии и ему нужно уйти как можно скорее, а Россия эту идею не поддерживает. С другой стороны, у нас очень много общих интересов. B и мы, и Россия заинтересованы в предотвращении захвата исламскими фундаменталистами Сирии. Думаю, мы должны плотнее сотрудничать, чтобы достигнуть этой цели.
- Как сегодня складываются турецко-британские отношения?
- У нас отличные отношения. Турция – член НАТО. Турция в каком-то смысле является ключевым элементом преодоления миграционного кризиса, потока беженцев в Европу в настоящее время. ЕС пытается помочь Турции разместить беженцев. Великобритания ведет принципиальную политику, направленную на остановку миграционного кризиса, финансируя лагеря для беженцев. И остальные страны ЕС сейчас движутся в том же направлении. Нам бы очень хотелось, чтобы эта политика имела успех.
- В воскресенье официально вступило в силу соглашение по иранской ядерной программе. Как бы вы оценили договоренности, достигнутые минувшим летом шестеркой международных посредников с Тегераном?
- Мы принимали участие в этих переговорах, которые и привели к результату, который мы увидели в июле. Переговоры проходили очень интенсивно, и результат нас очень порадовал. Это настоящая победа дипломатии, что гораздо лучше, чем конфликт вокруг этой проблемы. Но договор нужно выполнять. Тогда наступит момент, когда мы снимем санкции. Мы хотим убедиться, что прогресс сохраняется, тогда будет продолжено движение в сторону снятия санкций и в сторону построения нормальных отношений с Ираном.
- Замечаете ли вы прогресс в палестино-израильском урегулировании?
- Моя карьера началась 33 года назад с работы над разрешением палестино-израильского конфликта. Очень жаль, что сейчас этот конфликт все еще продолжается. Ужасно, что дети и внуки тех палестинцев, которые участвовали в конфликте десятилетия назад, сегодня выходят на улицы Иерусалима с ножами. Я бы очень хотел увидеть более умеренный подход с обеих сторон к тому, чтобы прийти к решению о создании двух государств. Это выход, который достижим. Жаль, что все это продолжается так долго, причем с каждым новым поколением ненависть возрастает. Эту проблему нельзя решить силовым путем, нужен компромисс с обеих сторон.
- Какие вы видите пути нормализации ситуации на Украине?
- Украинский кризис начался очень тяжело. Россия аннексировала Крым, поддержала восстание на Донбассе. Это было нарушение международного права, которое вызвало огромный всплеск недовольства на Западе. Сейчас идет Минский мирный процесс. Мы поддерживаем его. Кажется, наконец-то этот механизм работает. Самое главное – если сохранить и поддержать прогресс на минских переговорах, то удастся договориться. Надеюсь, это станет основанием для снятия санкций, и более тесное сотрудничество между Россией и Западом будет восстановлено.
- Темой "Валдая" стали война и мир. Вы услышали здесь, в Сочи что-то, что могло бы поспособствовать мирному развитию?
- Не думаю, что мы собираемся разрешить и прекратить все войны. Если мы сможем найти точки соприкосновения, которые помогут достичь взаимопонимания между Россией и Западом по вопросу Украины и Сирии, это будет достижение. И мы надеемся на это.
- Как вы можете охарактеризовать перспективы отношений между западным странами и Москвой?
- Ни одна из сторон не хочет войны. Все понимают, что настоящая война между Западом и Россией обернется катастрофой. Наши отношения обострились из-за Украины и из-за Сирии. Но несмотря на эти сложности, мы еще очень далеки от настоящей войны. Я считаю, что настоящей войны не случится.
- К каким результатам, на ваш взгляд, привели западные санкции в отношении России?
- Когда Россия вмешалась с происходящее на Украину в январе 2014 года, Западу пришлось реагировать. Мы ввели санкции. Я тогда предупреждал, что они не сработают, и они не сработали. Они вызвали экономические трудности, но не заставили Россию изменить свою политику. Теперь все зависит от прогресса и успешного выполнения минских договоренностей, что, надеюсь, произойдет к следующему году. Если минские договоренности будут выполнены, у Европы (США – это другой вопрос) будут основания двигаться в сторону снятия санкций. Очень надеюсь, что это произойдет.
