В четверг, 4 апреля, ушел из жизни Георгий Данелия. Автор поистине «народного» кино. Среди самых известных картин: «Сережа», «Я шагаю по Москве», «Афоня», «Не горюй!», «Мимино», «Кин-дза-дза!», «Осенний марафон». Воспоминаниями о режиссере поделились с ZN его друзья и коллеги.
Виктория Токарева, писатель, сценарист фильмов «Джентльмены удачи», «Совсем пропащий», «Мимино» и др.
С Григорием Данелия мы общались 15 лет. И это были насыщенные годы общения с гениальным человеком. Мы много работали вместе и написали много – «Джентльмены удачи», «Мимино», «Шляпа», «Шла собака по роялю», «Совсем пропащий». Нам было интересно придумывать и проговаривать истории. Пушкин написал: «И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал». Это и есть программа жизни Данелия. Все его фильмы вызывают у зрителя добрые чувства. Когда я оглядывалась на зал во время просмотра, лица у всех были улыбающиеся. Его герой – маленький человек. И добрые чувства направлены на маленького, обычного человека. Такого, как мы с вами. Его герои не были гении и злодеи: переводчик Бузыкин («Осенний марафон), водопроводчик Афоня («Афоня»), доктор Бенджамен («Не горюй»). Он их всех любил. Во всяком случае, он им сочувствовал. И в этом сила его таланта. Георгий Николаевич – прототип героя моей повести «Дерево на крыше». Меня до сих пор спрашивают, насколько она автобиографичная. Действительно ли у нас с Данелия был роман? Правда, что я была в него влюблена? А он в меня? Я не буду это комментировать. Я всегда хотела написать эту историю. Она у меня в голове была постоянно, но я не знала, с чего начать, с какого конца развернуть повествование. Кто там прав, кто виноват, я не знала, как к ней подойти. Книга вышла, и многие ругали меня за такую откровенность. А кто-то удивлялся степени откровенности. Я старалась быть деликатной, уходила от острых углов. Я всех очень пощадила. Георгий Николаевич читал эту повесть. Она ему понравилась. А что ему могло не понравиться?! Он позвонил мне и сказал: «Ну что, написала?». Я сказала: «Написала?». А он мне: «Ты же все выдумала, мечтательница». А еще я помню его слова: «В моей жизни было два потрясения. Я сам. И потому я создал фильм «Не горюй». Второе потрясение – это ты. И я создал фильм «Осенний марафон». И выше этого я никогда не поднимусь».
Дарья Мороз, заслуженная артистка Российской Федерации
В фильме Георгия Николаевича «Фортуна» я сыграла свою первую настоящую роль. Мне было 15, я толком не видела ни одной его картины, а он разминал в пальцах сигарету, роняя табак, и казался ужасно строгим… Это была «фортуна» во всех смыслах этого слова. Последняя, к сожалению, его картина… Если бы ни он, я бы никогда не поверила, что обладаю талантом и достойна заниматься этой профессией. И вообще, очень многого бы не было… А какая это была экспедиция! В этом фильме сыграла свою последнюю роль в кино моя мама [актриса Марина Левтова – ZN]. Уже давно нет мамы и Алексея Васильевича [народный артист РСФСР Алексей Петренко – ZN]. Теперь вот и Георгия Николаевича. Спасибо, Вам, Георгий Николаевич. Передавайте там всем нашим Привет!
Юрий Рост, фотограф, журналист, писатель, телеведущий.
Георгий Николаевич Данелия – сказочник, сопровождающий нас по жизни с грустной улыбкой мудреца. Нежный, легкий в своих ласковых фильмах, не обременяющий тем дурным, что нам о себе известно. Он без нотации заставляет думать, что в этой жизни, кроме смерти, есть еще немало обязательного: любовь – к примеру, дружба – безусловно, достоинство – кому повезло, доброта – где уж нам... Вероятно, он сам был носителем этих глупостей по современным меркам. Или по крайней мере знал, зачем они придуманы. Он был не суетлив, прям спиной и печален. Не суетлив он от природы, спина – потому что не гнул ее понапрасну, а печален оттого, что много потерь. Помимо людей чрезвычайно близких (не игравших или игравших в его фильмах), от него навсегда уходили его герои... Он их придумывал, дарил характеры, делился своим обаянием, он не спал из-за них по ночам, обдумывая, как им жить среди нас, и наконец, снимая на память, выпускал в свет. Ему-то казалось, что лишь в свет кинопроектора... но они сползали с экрана в зал и начинали (продолжают) свои жизни среди нас живыми воспоминаниями о людях (не персонажах), давно и нежно нами любимых и не чужих. Они все несут черты и авторов сценария, и актеров, и операторов, и нас, зрителей, но теплые они от Данелии. Прозрачность и доброжелательность, симпатия к персонажам у него уживались с драмами высокими и вполне понятными нам. У Георгия Николаевича все совершенно. Совершенно, как в жизни. И совершенно не так. Его фильмы не стареют. Стареют зрители, поседел мастер, жизнь мельтешит или замирает, но мы, те, кто видел премьеры фильмов «Тридцать три», «Мимино», «Осенний марафон», «Афоня», «Кин-дза-дза», и те, кто познакомился с ними спустя годы, смеемся и плачем вместе. Это, маэстро (простите), признак классики.
Ирина Скобцева, народная артистка РСФСР
Я снялась у Данелии в маленьком фильме «Сережа» в 1960 году. Поти 60 лет назад. Картина хоть и маленькая, но прогремела. Получила приз на фестивале в Карловых Варах, его показали в Акапулько, потом на Кубе. И мы его везде возили, показывали. И в этих поездках мы с Георгием Николаевичем очень подружились. Потом он позвал меня в «Я шагаю по Москве». Эпизод длился всего одну минуту, но мне было очень приятно, легко в нем сниматься. Помните, женщину, которую Никита Михалков просит поговорить по телефону, будто она подруга девушки из их компании. В картине «Совсем пропащий» роль была больше. Вместе с Георгием Николаевичем мы встречали последний Новый год в жизни моего мужа [режиссер Сергей Бондарчук] – в 1994-м. И когда через несколько месяцев у меня случилась беда, то Георгий Николаевич был одним из первых, кто поддержал. И он ничего особенного не делал. Просто приходил, молча пил чай, совершенно не требуя к себе внимания, но как же мне было необходимо его присутствие. Я это очень ценю. Все свои картины Георгий Николаевич вначале показывал Сергею Федоровичу. Они все время соревновались. Сергей Федорович говорил, про себя: «Я – реалист!» – а Георгий Николаевич про себя: «Я – карикатурист!» Он был очень добрый карикатурист. Как-то они нарисовали портреты друг друга, а в моей комнате так и висит, маленький рисунок Данелии: Христос на синем фоне. Я считаю, что мы люди одной крови.
общалась —Людмила Привизенцева
