Ольга Аминова – один из самых профессиональных редакторов. В бэкграунде у нее кандидатская диссертация по поэтике лирического цикла Анны Ахматовой, 11 лет преподавания на филологическом факультете в Ульяновском государственном педагогическом университете и почти 20 лет работы редактором, большая часть из которых в издательстве «Эксмо». Сейчас Аминова – директор литературного агентства и школы «Флобериум». Современную российскую литературу Ольга, в отличие от многих коллег, может оценить с разных сторон – как очередной этап в многовековом процессе развития литературы, как социальный критерий состояния общества и основу для прогнозов и т.д. Мы постарались обсудить каждый из аспектов.
И все-таки почему «Эксмо» – в прошлом?
Мое представление о некоторых вещах стало отличаться от мнения руководства издательства. Поэтому мы мирно по моей инициативе расстались. Я по-прежнему внештатно сотрудничаю как редактор с «Эксмо», продолжая делать, на мой взгляд, шорт-лист современной русской литературы: книги Дины Рубиной, Людмилы Петрушевской. С момента создания «Флобериума» в наше взаимодействие с «Эксмо» добавился и новый аспект.
А почему бы топовым авторам не издаваться во Флобериуме?
«Флобериум» – не издательство, а литературное агентство и школа писательского мастерства. У нас другие задачи и возможности. Создать издательство – сложный процесс. Только кажется: вот я, хороший редактор, сейчас приглашу своих прекрасных коллег Валерию Ахметьеву, Надежду Делаланд, Ганну Шевченко, Ольгу Лифинцеву, которые ушли из «Эксмо» вслед за мной, и мы станем делать отличные книги… Но издательство – это не только работа редактора, допечатная подготовка, но и сотрудничество с типографиями, закупка материалов, дистрибуция, хранение.
Если бы топовые авторы пошли за вами, то их тиражи быстро открыли бы для вас новые возможности?
А зачем им за мной идти? У них есть свой издатель. Я же – редактор. Другое дело, что отношения «автор – редактор» могут длиться и тогда, когда последний выходит за пределы редакции, в которой эти писатели публикуются. Так получилось, что со многими замечательными авторами, с которыми я работала в «Эксмо», я продолжаю сотрудничать уже как агент, выполняя и редакторские функции.
Может быть, бренд, созданный мною, не останется в истории литературы, но он останется в памяти читателя.
Может ли автор сменить издателя?
Произведения некоторых знаменитостей попадают в то или иное издательство не потому, что писатель хранит верность издателю. Каждый раз при появлении многообещающей рукописи объявляется тендер. Кто побеждает в нем, тот и издает. На будущий год победу одержит кто-то другой, и тогда автор сменит издательство.
Создатели Флобериума. Фото Е.Мартынюк.
А разве, получив новую рукопись от автора бестселлеров, издатель не подписывает с ним договор на следующую книгу? Не выдает аванс?..
Автор автору рознь. С кем-то авансовая схема работает, с кем-то – нет. Необходимо знать, что не только гонорары влияют на выбор писателя. Например, не нравится какому-то автору, что издательство такое-то выпускает книги, раздувающие межнациональную рознь, и он принимает решение больше с этим издательством не сотрудничать, какие бы деньги ему не предлагали. Есть писатели, которым важен редактор, его профессионализм, компетентность, погруженность в творчество. Мне известны случаи, когда издатель вынужден был перекупать не только автора, но и его редактора.
И Пелевин, и Рубина, и Донцова, и Устинова, и Маринина годами издаются под одним и тем же «крылом»… Почему их никто не перекупает?
Во-первых, это дорого, а во-вторых, рынок стал очень маленьким. Раньше автор мне говорил, что разослал свою рукопись в 70 издательств, сейчас вы можете насчитать 70 издательств широкого профиля? Конечно же, нет. Происходит монополизация рынка. Между некоторыми издательствами, входящими в один холдинг, есть договоренности не переманивать, не перекупать писателей. Мы имеем дело со свободным книжным рынком, в котором работают разные рычаги: экономические, социальные, нравственные… Точно так же, как на рынке труда сегодня время не соискателя, а работодателя, на книжном рынке – время не автора, а издателя. Но все может измениться в одночасье. Рынок не стоит на месте.
Нужно всегда разделять издательский бизнес, книжный мир, книжный рынок и собственно литературу.
Некоторые топовые авторы пишут в год, а то и в месяц-два-три по книге? За каждым плодовитым писателем стоят «литературные негры»?
Неполиткорректное слово «негр» означает: кого-то заставляют трудиться на благо другого. Вот такого нет. Никто никого не заставляет. Но, безусловно, есть авторы, которые созданы усилиями нескольких человек – некая коллаборация, призванная осуществить определенный замысел. Поверьте, среди топовых писателей нет тех, на кого работают безымянные другие.
Франкфуртская МКВЯ. С писателями А.Берсеневой и В.Сотниковым_2017. Фото В.Ефимова
Под одним именем могут скрываться несколько писателей. Такая традиция существует давно. Возьмите Козьму Пруткова, созданного А.К. Толстым и братьями Жемчужниковыми. В современной литературе тоже есть подобный опыт: блестящий, на мой взгляд, бренд Мария Долонь. Под этим именем работают пять выпускниц школы литературного мастерства Татьяны Толстой. Их имена перечислены на четвертой сторонке обложки. Отличные детективы пишут девушки!
А зачем такая поспешность в появлении новинки у топового автора? Читателю ведь есть, из чего выбирать… Что это дает литературе?
Это задача не литературы, а задача издательства. Разведем эти цели. Издательству хорошо, когда есть писатель с именем, когда каждое его произведение – событие, когда тираж растет от книги к книге. Ситуация и для самого автора желанная, согласитесь. Для того, чтобы создать писательский бренд, требуется соединение многих факторов: во-первых, набор уникальных качеств у самого автора, его прозы, во-вторых, потребность целевой аудитории именно в таком авторе, в-третьих, готовность и умение издательства формировать бренд и т.д. В среднем современный россиянин читает одну книгу в три месяца. Ему, к примеру, понравился роман новоиспеченного автора, причем так понравился, что он через три месяца со дня покупки первой книги пришел в магазин в поисках других его произведений. Пришел – а новой книги нет. А потребность читать есть. Тогда он берет книжку другого автора, работающего в полюбившемся жанре. И она, к примеру, тоже оказывается отличной. Скорее всего, читатель забудет о том авторе, которого прочел первым. И когда тот напишет очередную книгу, ее придется заново раскручивать. И еще неизвестно, удастся ли. Для формирования писательского бренда требуется определенная частотность, регулярность и в написании, и в выпуске книг. У кого-то это может быть одна книга в год, у кого-то одна в 5 лет, у кого-то одна – в месяц.
Мне часто приходилось слышать о том, что издательство якобы выхолащивает талант автора, принуждая его выдавать по 3–4 романа в год. Это полная ерунда! В моей практике никогда такого не было. Да, существует стратегия запуска нового писательского проекта в определенном сегменте литературы. Но, чтобы эту стратегию осуществить, издатель терпеливо ждет, когда у автора накопится несколько произведений. За один год читатель может увидеть на полках книжных магазинов, к примеру, 3 романа автора, но написаны эти произведения могут быть за 3–4 года.
С писателем Владимиром Войновичем, художником Юрием Норштейном на выставке Нон-фикшн - 2017
Автор пишет то, что хочет, или издательство диктует ему определенные требования в жанре, теме?
Повторюсь, автор автору рознь. Для одних писателей – зеленый свет: делай, что хочешь, ибо любую твою книгу купят. Для других, например, начинающих – свет красный. Сегодня новичок хочет писать фантастический роман, а завтра – юмористическую повесть, а послезавтра – психологический опус или триллер. А читателю понравился его первый роман – фантастический. И он, читатель, ждет от этого конкретного автора только фантастику. Покупает юмористическую повесть – и разочаровывается. Бренд на стадии вывода должен ассоциироваться обязательно с определенным жанром, продукт должен быть однотипным. Когда вам говорят: «Борис Акунин», вы же сразу понимаете: это исторический детектив с обложкой, где на черном фоне белый рисунок. Хотя у автора есть и роман воспитания, и детский детектив, и производственная проза…
Мне известны случаи, когда издатель вынужден был перекупать не только автора, но и его редактора.
Издателей, получается, не интересует развитие авторского стиля?
Издатель – промежуточное звено между писателем и читателем. Издателя волнуют не только потребности автора, но и целевой аудитории. У разных групп читателей разная подготовка. Для кого-то стиль играет существенную роль, для кого-то не играет никакой. Люди могут рассуждать о стиле, но, на самом деле, ничего в нем не понимать. Издательство проводило неоднократно фокус-группы, и мне доводилось наблюдать вживую обсуждения читателей. Большинство из них считывает только верхний слой произведения, сюжет, им важна динамика, неожиданность в его поворотах. Гораздо меньше читателей, которые погружаются не в действие, а в смыслы, идеи, ловят запах «мадленок», анализируют ритм прозы, смакуют эпитеты… Поверьте, редактор и издатель очень ценят таких читателей, поэтому серьезно работают с авторами, поэтика которых предполагает подобную работу.
В наше время профессиональные обязанности редактора изменились. Он не редактирует рукописи, а занимается маркетингом – составляет бизнес-планы, закупает бумагу, ищет типографию…
Разные редакторы – разные функции. Редактор проекта делает и то, и другое, и третье. Литературный – работает с рукописью. Но вы абсолютно правы в том, что времени у штатного редактора на работу с рукописью с каждым годом остается все меньше и меньше. Происходит утрата главного в профессии. Именно поэтому растет роль литературного агентства, которое осуществляет и первичный отбор рукописи, и дорабатывает с автором текст, и моделирует авторский бренд, и оказывает услуги допечатной подготовки.
Лондонская МКВЯ. С писателями А.Геласимовым, А.Снегиревым, И.Муравьевой - 2016. Фото В.Ефимова
Только что вышел «Ангельский рожок» Дины Рубиной – последняя часть трилогии «Наполеонов обоз». Рекордные продажи, но растянутое повествование, несостыковки и провисание сюжета, повторы из «Русской канарейки» … Редактор, точнее – вы не могли этого не заметить. На пресс-конференции Дина Ильинична сама сказала, что вы все время спрашивали у нее, а когда же родился герой книги Аристарх Бугров… Этим же вопросом задаюсь и я.
Слыша такое количество претензий, хочется сказать: «Приведите-ка примеры, дорогой друг!» И на каждый пример я дам вам четкий комментарий. Нет в романе несостыковок. Нет провисаний! Возможно, проблема – в невнимательном чтении? Все, что есть в трилогии «Наполеонов обоз», в том числе «растянутое» время, – не случайность, не недосмотр, а сознательный выбор. Да, действительно, у меня были вопросы по художественному времени в «Наполеоновом обозе». Но я поняла и приняла задачу автора. Дине Рубиной было важно вместить в роман большую панораму жизни народа. Писатель мыслит свой текст не с дистанции сегодняшнего дня, а с дистанции завтрашнего. В будущем читателю окажется важнее увидеть логику исторического хода, а не последовательность мелких дат. У меня нет ощущения растянутого повествования – есть ощущение летописи. А летопись не бывает спешной. В «Наполеоновом обозе» есть эпический размах.
Что мы, современники, знаем о месте в литературе?.. Когда вышел «Евгений Онегин», в присутствии Пушкина роман не обсуждали, чтобы не обидеть автора, поскольку считали новый текст провалом.
О чем вы спорили, когда редактировали «Наполеонов обоз», если не секрет?
Во время чтения рукописи, во время редактуры я составляю список вопросов, которые мы обсуждаем с автором. Мы никогда ни о чем не спорим. Согласование правки – процесс непростой, важный, требующий деликатности: происходит кристаллизация моего представления о тексте и кристаллизация самого текста.
Новичка легко «форматировать», другое дело – Рубина!
Принимая новичка, издательство настроено на долгосрочное сотрудничество с ним, поэтому предлагает написать вторую вещь, чтобы понять, может ли он сделать себе имя не за счет одного произведения, а поддерживать его следующими книгами. Иногда второе произведение оказывается более слабым, тогда редактор помогает автору в доработке. Поверьте, требуется огромное количество времени и сил, чтобы романы начинающего автора соответствовали должному издательскому уровню.
С писателем И.Муравьевой и литературоведом Л.Аннинским. Сентябрь 2011. Фото Г.Яшухин
А не проще отказаться от такого автора?
Книги, от которых проще отказаться, я не брала вообще. Может быть, бренд, созданный мною, не останется в истории литературы, но он останется в истории книгоиздания, в памяти читателя. Нужно всегда разделять издательский бизнес, книжный мир, книжный рынок и собственно литературу. Некоторые имена, которые сейчас на слуху, возможно, забудутся, но на сегодняшний день в них есть потребность.
О, это точно не про Рубину, ей место в истории литературы обеспечено.
Что мы, современники, знаем о месте в литературе… Когда вышел «Евгений Онегин», в присутствии Пушкина роман не обсуждали, чтобы не обидеть автора, поскольку считали новый текст провалом, безусловной неудачей после выхода южных, романтических поэм. И мало кто тогда смог понять, что «Евгений Онеги» – рывок вперед, что это гениальный роман. А как встретили ОБЭРИУтов простые люди, те, у которых не было за плечами солидного читательского багажа? Они считали их творчество дуракавалянием. И только единицы понимали, что ОБЭРИУ – новый поворот в литературе, обогативший ее на многие годы вперед.
Как вы оцениваете трилогию «Наполеонов обоз» Рубиной?
Дина Рубина создала по-настоящему БОЛЬШОЙ роман о БОЛЬШОЙ любви. В нашей жизни такую встретить – огромная редкость, ибо выпадает она на долю немногих. И написать о такой любви мощно, многоголосо, ярко не каждому по силам. Дине Рубиной – удалось. Ее художественная щедрость, ее артистизм – потрясающи! С героями рубинской книги ты не можешь расстаться, даже перелистнув последнюю страницу. В этом со мной согласятся все, кто уже прочел третий том. Это роман о тайной жизни человеческой души, роман, который дарит катарсис.
титульное фото: Б. Евсеев
