Гость программы "Трибуна" председатель Комитета Совета Федерации по бюджету и финансовым рынкам, сенатор от Ульяновской области Сергей Рябухин.
- Мы сегодня подводим итоги осенней сессии. Для вашего комитета эта сессия была одна из самых непростых – бюджет принимали в непростое экономическое время. Бюджет принимается он на краткосрочную перспективу - только на год. Он рассчитывался из стоимости нефти $50 за баррель. Но сегодня стоимость ниже $40, разница достаточно такая ощутимая. Как будет компенсироваться эта разница?
- Бюджет напряженный, и он сложно дался нам на этапе принятия. Бюджет на 2016 год вносился правительством не с 1 октября, как положено по нормам и требованиям бюджетного кодекса. Правительство попросило у Федерального Собрания месяц, чтобы проверить макроэкономические уточненные показатели.
К сожалению, влиятельным фактором продолжает оставаться цена бочки нефти, хотя президент на протяжении последних нескольких лет требует от правительства диверсификации структуры экономики, чтобы она меньше зависела от цены на нефть на мировом рынке.
В структуре доходов консолидированного бюджета страны нефтегазовые доходы составляют приблизительно 26-28%. В федеральном бюджете - около 50%. Это очень высокий показатель. Экономика станет более независимой от конъюнктуры цен на мировых нефтегазовых рынках, если источник этих доходов не будет превышать 6-8%. К этому надо стремиться. Есть целые программы диверсификации, структурных изменений в экономике. Но мы теряем время, два года подряд президент ставит такую задачу, но пока нет четкой выверенной программы диверсификации. Поэтому сейчас очень важно, какая будет цена на нефть.
Бюджет принят напряженный, но сбалансированный, потому что доходы предполагаются чуть выше, чем в текущем году. Мы ожидаем приблизительно 13,2 трлн рублей в 2015 году по прогнозным оценкам. Доходы на 2016 год запланированы в объеме 13,7 трлн рублей. Расходы чуть выше. Расходы будут 16,1 трнл рублей, то есть дефицит будет составлять 2,4 трлн рублей. Он приблизительно равен 3% внутреннего валового продукта. ВВП очень высокий -87 трлн рублей. Но 3% - это стимулирующий объем дефицита. Большинство стран Европы и мира придерживается такого предела. Он стимулирует не только денежные власти, но и в целом правительство, чтобы более эффективного расходовать средства федерального бюджета, которые направляются на реальный сектор экономики, на реструктуризацию экономики и расходы социального характера. Правительству удалось выдержать установку президента, чтобы социальные расходы не были меньше текущего года – это приблизительно 28%.
- Бюджет сохраняет свою социальную ориентированность?
- Да, основные моменты. Правительство пошло Федеральному Собранию навстречу. Когда правительство внесло на экспертизу в Счетную палату и в Федеральное Собрание основные характеристики и ориентировки бюджета 2016 года, мы провели парламентские слушания. В результате мы сформулировали свои предложения в адрес правительства 12 страницах и направили не только в правительство, но и нашим коллегам в Госдуму, которые нас поддержали. Основные предложения, которые мы формулировали в Совете Федерации, были учтены. То есть мы сумели в это непростое время найти какие-то паллиативные подходы к правительству. Они увеличили объем бюджетных кредитов для сбалансированности региональных бюджетов, для замещения бюджетными кредитами коммерческих кредитов, которые регионы за последние годы набрали. Они уже очень большие! Региональный долг с муниципальным долгом - 2,4 трлн рублей. Причем 2,1 трнл рублей –собственно региональный долги, и там очень большой объем, около 1 трлн рублей – коммерческих долгов, ну и 0,33 трлн рублей – это долги муниципальных образований.
- Коммерческим банкам все равно, кто у них занимает деньги, но отдавать приходится по повышенной ставке, 17-18%?
- Это, на мой взгляд, очень существенные поправки, которые мы сформулировали, а правительство и Госдума нас поддержали. Кроме того, поступил целый ряд предложений социального характера. Появилась цифра дополнительных расходов в объеме 50 млрд рублей на модернизацию школ и строительство новых учебных мест. Сейчас около 9 тыс. школ работают в режиме второй-третьей смены, это более 80 тыс. учащихся. В республиках Кавказа острая нехватка ученических мест. Даже существующие школы требуют модернизации. Уже принята долгосрочная программа строительства и модернизации школьных мест до 2025 года. На это выделяется 2,7 трлн рублей.
Профильный Комитет из Совета Федерации вместе с Министерством образования и с Минстроем уже обсуждают критерии для определения методики распределения этих средств по регионам. Как говорил премьер, мы в XXI веке, а туалеты для ребятишек на улице, это недопустимо.
У нас показатель нового строительства на одного учащегося выше, чем во многих странах мира. В Финляндии норма на одного ученика приходится 1,5 кв.м построенных новых школ, в Европе 2 кв.м, у нас 2,5 кв.м. В условиях жесткого дефицита это, на мой взгляд, не оправдано. Поэтому надо найти какой-то паллиативный подход, тогда из этих 50 млрд средства достанутся гораздо большему количеству субъектов РФ.
- Можно будет построить лишнюю школу, а может, даже и несколько…
- Это во-первых. Во-вторых, важно, чтобы было обязательно учтено состояние школ. Некоторые школы построены еще в начале прошлого века, все это надо учитывать.
Еще до наступления финансового года мы должны рассмотреть методики с точки зрения прозрачности, объективности, достаточности. Но важно, чтобы эти методики рассматривались не только в рамках бюджетного комитета, но и нашими коллегами из профильных комитетов по науке, культуре и образованию, по здравоохранению. Тогда средства будут рационально израсходованы в наступающем финансовом году. Это одно из главных требований с точки зрения эффективности расходования федерального бюджета.
- Много ли денег из тех, которые выделяются, не осваиваются в регионах?
- Да, есть такие факты. У нас больше ста Главных распорядителей бюджетных средств (ГРБС). По данным счетной платы за прошлый год эта сумма превышает 130 млрд рублей. Если говорить о федеральной адресно-инвестиционной программе, ФАИП, то, ссылаясь на заключения Счетной палаты, мы можем убедиться, что объемы "незавершенки" колоссальны. Это около 2 трлн рублей - 9 тыс. объектов находятся в стадии незавершенного строительства.
Надо здесь наводить порядок. Нельзя финансировать объекты или принимать к финансированию, если нет проектно-сметной документации. Если в объектный перечень инвестиционных программ попадают проекты, которые каким-то образом протолкнули лоббисты без проектно-сметной документации и на это требуют два-три месяца и заключение госэкспертизы, то здесь появляются очень большие риски. Во-первых, что проектно-сметная документация будет сделана уже задним числом с завышением стоимости, а во вторых, ее экспертиза просто может не принять. Получаются такие дутые списки объектного перечня, которые не принимаются к финансированию. В правительстве понимают, что такие объекты принимать к финансированию нельзя, в объектный перечень включать нельзя.
Правительство согласились с нашим требованием того, что все расходы, связанные с государственными корпорациями (это средства, которые поступают из федерального бюджета в виде уставного капитала госкорпораций, государственных компаний) должны проходить строго через российское казначейство. Ведь раньше как было? Бюджет перечисляет через Минфин средства в госкорпорацию, госкорпорация зачисляет их на свой счет и производит депозитное размещение в банках, получает проценты, проценты накапливаются и они зачисляются не в доходы федерального бюджета, а в доходы корпорации.
- И дальше идут премиальные и прочие вещи.
- Это не мотивирует к эффективному расходованию средств. Руководителю корпорации выгоднее держать деньги на депозите в банке, получать там проценты. Это касается нанотехнологий, Ростеха, Росатома - всех корпораций, которые получают из федерального бюджета средства в уставной капитал. С 1 января мы будем отслеживать, как работает новый механизм. Все все перечисления, все движения денежных средств из федерального бюджета должны осуществляться только через федеральное казначейство.
Следующий инструмент – количество госзакупок на государственные нужды и на муниципальные нужды. На этом уровне тоже немало проблем и злоупотреблений. Недавно прошла информация, что задержан один из руководителей Министерства обороны, который занимался государственными закупками. Правда, с Минобороны, где очень существенные капиталовложения, связанные с национальной обороной, безопасностью, министр Сергей Шойгу наводит порядок вместе с правоохранительными органами, с ФСБ, прокуратурой, Следственным комитетом. Президент требует от всех распорядителей федеральных бюджетных средств наводить порядок. Этот особенно актуально в условиях санкций и внешних угроз.
- Очевидно, если деньги выделяются для того, чтобы они работали в экономике, они должны работать в экономике, а не лежать на депозитах.
- Должна быть жесткая судебная система, действия правоохранительных органов. Можно бесконечно говорить о прозрачности, эффективности расходования средств с точки зрения недопущения воровства, неэффективного расходования, нецелевого расходования, но главное - растущая экономика. Надо, чтобы доходы были не символичными. Чтобы рост экономики был не символичным, а чтобы количество прибыльных предприятий в регионах росло. Мы говорим о долге региональных бюджетов в 2,4 триллиона. У региональных бюджетов два источника доходов - налог на прибыль и НДФЛ. Один составляет 42% от всех в структуре налогов, второй – 29,7% (по итогам прошлого года). Два этих налога на 72% формируют доходы регионального бюджета. На третьем месте 10,2% - налог на имущество юридических лиц. А акцизы и все остальное – меньше 3-5%. Региональным властям в сфере финансов и управления надо работать над созданием благоприятных условий для развития среднего, малого бизнеса, в целом экономики.
Однако структура экономики у нас сейчас ущербна в том, что сейчас нет продуманной программы в машиностроении, в переработке. Здесь мы отстали. 28% консолидированных доходов страны – это нефть и газ. Сельское хозяйство сейчас хорошую динамику набрало. Реализация сельхозпродукции уже превышает доходы от экспорта вооружения. Это очень хороший показатель. Этот тренд развития сельского хозяйства надо сохранить, потому что у нас большие потенциальные возможности. Неслучайно президент сказал, что 40 миллионов гектаров земли нуждаются в эффективном использовании.
Чтобы сделать стартап для экономики надо создать условия, чтобы выполнялись три «Д» - длинные, доступные, дешевые кредиты. А это большая проблема. Из-за нехватки оборотных средств в реальном секторе экономики происходит задержка в развитии. Поэтому правительство на себя взяло скромные показатели по поводу роста ВВП, всего 0,7%. Хотя надо выходить на устойчивые 3-5%. Президент на Экономическом форуме в Санкт-Петербурге сформулировал задачу, которую я называю «программа 3, 4, 5». Чтобы ежегодный рост экономики был не менее 3% ВВП, чтобы инфляция не была 4%, а производительность труда не должна быть меньше 5%.
Если мы посмотрим на прогноз социально-экономического развития, который предложило Минэкономразвития, на следующий год, то у нас бюджет имеет особенность однолетнего горизонта в связи с ситуацией, которая сложилась вокруг России, на один год. Но прогноз социально-экономического развития все равно остался на три года. Если мы будем выходить на тренд развития «программы 3, 4, 5», то будут устойчивые региональные бюджеты. Если экономика будет растущей, то тогда все встает на свои места.
- Прогнозы Минэкономразвития рассчитаны на три года, хотя бюджет краткосрочный. Минэкономразвития очень часто подвергался критике. Наверное, это тоже один из тормозящих факторов, когда люди не могут рассчитывать свой бизнес на долгосрочную перспективу, а должны выкручиваться на краткосрочной основе. Центральный банк относительно недавно предъявил свой кризисный сценарий, в нем нефть стоит 35, и указано, что курс российской валюты недооценен на 10-20%. Инфляцию в следующем году они дают 8%. Это кризисный сценарий Центробанка. По инфляции очень даже позитивный. Как вы оцениваете этот сценарий?
- Центральный банк прислушивается к рекомендациям, которые мы сформулировали в конце прошлого года. Тогда произошла мощнейшая атака на рубль. На фондовый рынок было вброшено 7,5 миллионов рублей с целью дестабилизировать национальную валюту, Центральный банк. Мы собрали правительственный час в Совете Федерации, выдвинули встречные предложения на 10 страницах, и очень многие предложения, которые мы в Совете Федерации сформулировали, учтены. И это позволило стабилизировать ситуацию, создать сбалансированность национальной валюты. Тренд на успокоение на фондовом рынке и на укрепление национальной валюты сейчас выдерживается.
Почему негативный, критический сценарий все-таки изложен? Потому что, к сожалению, проектное финансирование только в самом начале. В прошлом году был внедрен первый опыт проектного финансирования. Сейчас этот опыт надо всемерно расширять. Если выходить на денежную эмиссию для того, чтобы покрыть дефицит в реальном секторе, тогда нужно создать механизм проектного финансирования, чтобы эти деньги не ушли на валютную спекуляцию, чтобы они не спровоцировали инфляцию, чтобы эти деньги не конвертировались и не уходили в оффшорные зоны. Нужен целый комплекс мер, чтобы эти деньги доходили до ключевых отраслей экономики.
Президент говорит, что требуется создать глобальные инфраструктурные проекты - автомобильные дороги, железные дороги, аэропорты, морские порты, причалы, жилье – это всегда востребовано, это всегда используется как инструмент выхода из кризиса. Это было всегда. Это применяли как точки роста в своих национальных экономиках и американцы, и немцы, и японцы, и корейцы.
Мы видим приоритетные отрасли, которые сохранили компетентность, центры компетенции, которые мы можем использовать как точки роста экономики и, самое главное, как источник решения инфраструктурных, глобальных задач. Когда объем товарной продукции, услуг соответствует количеству денежной массы, то тогда мы защищены от гиперинфляции, тогда мы заряжаем экономику на бурный рост. Как только мы внедрим набор инструментов в реальном секторе экономики, предприятия начнут работать, тогда появится налог на прибыль, НДС. НДС – основной источник федерального бюджета вместе с пошлинами, тоже 42% и 22%.
Федеральная программа по устойчивости и сбалансированности региональных бюджетов, которую утвердило правительство, пока не работает, потому что региональные бюджеты не сбалансированы. Программа утверждена, но результативность ее пока нулевая. Мы вместе со Счетной палатой сейчас готовим предложения. В конце января пройдет коллегия Счетной палаты, потом мы на комитете рассмотрим, и на основании этого уже будем делать выверенные предложения по новой концепции межбюджетных отношений.
После того, как будут сделаны прорывные вещи, которые позволят хотя бы стабилизировать растущий долг регионов, можно будет заниматься глобальной задачей – реальным сектором экономики. Речь идет о прибыли предприятий среднего и мелкого бизнеса, чтобы они не прятали ее, не уходили в тень. Сегодня инструментарий контроля очень слаб и губернаторы зачастую не заинтересованы их выводить в белую форму.
Приведу пример. Когда определяется показатель результативности действий губернатора по реализации указа президента по заработной плате, то в расчет берется только средняя зарплата крупного сегмента промышленности. Какая заработная плата на автомобильном заводе, на авиационном, на металлургическом, а средний и малый бизнес не брались в расчет. Правительство сейчас включило в этот показатель средней зарплаты и среднего и малого бизнеса. То есть губернатор теперь вместе со своими фискальными территориальными органами, вместе с финансовыми властями должен отслеживать этот показатель и подтягивать зарплату учителей и врачей с учетом этого обстоятельства. Это очень важный фактор.
Главный источник инфляционных ожиданий это тарифы естественных монополий. Правительство пошло на то, что рост этих тарифов будет меньше инфляции. Это хорошо. Но как правило госкорпорации и крупные монополии объем этих тарифов увязывают со своими инвестиционными программами. Этого нельзя допустить. Инвестиционные программы не должны страдать, потому что если они будут сокращаться, то и объем инвестиционных ожиданий будет меньше, а стало быть, и доходов в регионах будет меньше, и доходов федерального бюджета.
Мы радуемся, что тарифы естественных монополий будут меньше, но мы боимся, чтобы не произошло сокращение инвестиционных программ. Это ударит по экономике, по результатам экономических показателей в следующем году. Ситуацию надо держать на контроле не только правительству. Наш профильный комитет будет контролировать этот очень важный фактор сбалансированности экономики и бюджета.
