Вера Павлова – один из крупнейших отечественных поэтов новейшей литературы. 19 апреля в рамках проекта #ЛитМост она ответила на вопросы читателей из российских регионов. Встреча проходила в формате телемоста. Сразу после этого Вера Анатольевна рассказала ZN о своём новом сборнике стихов, отношении к феминизму, вечной поэзии и планетарном гражданстве.
Вера Анатольевна, прошел ЛитМост. Во-первых, как часто вам удается участвовать в подобных мероприятиях? И насколько Вы оцениваете важность обратной связи с читателями?
Я в первый раз участвую в таком мероприятии и глубоко тронута тем, что произошло. Мне приходилось не раз ездить в провинциальные города, и это каждый раз был для меня культурный шок. Я находила там людей такой глубины, такой интеллигентности и образованности, которых редко встретишь в столице. А сегодня это всё нужно умножить на 10. Я как бы одновременно побывала в 10-ти таких городах, где люди дорожат культурой.
Что это вам дает? Возможность для дополнительной самореализации, или это долг перед читателем, который хочет слышать не только стихи, но и прямую речь?
Когда я пишу, я о читателях не думаю. Но, когда выходят книги, мне хочется, чтобы они попали в хорошие руки. Сейчас, может быть, с этим стало немножко лучше, но ещё лет десять назад в провинции с этим было совсем плохо. Когда я приезжала туда, люди подходили, они меня просто трогали, говорили: "Это Вы? Вы правда приехали?". Да, они не верили. В них есть какое-то чувство заброшенности, оторванности, обделенности. Ещё 10 лет назад в провинции книги невозможно было купить. Мне приносили на подпись книги моих стихов, переписанные от руки, напечатанные на печатной машинке, как будто на дворе 60-70-е годы. Ещё 10 лет назад! И я как-то привыкла, что в провинции меня ждут и что я там нужна. Сейчас я надеюсь, интернет-магазины работают хорошо. По крайней мере, всё, что я заказываю в интернет-магазине, я получаю на другой день. Это в Москве. Я надеюсь, в провинции не очень большое отставание. Недавно была в Екатеринбурге, и оказалось, что там моя последняя книга уже появилась, хотя она только что вышла. Я подумала, что, наверное, сейчас с этим легче. Но всё равно, у меня осталось это ощущение, что в провинции я даже нужней, чем в столице.
У вас есть какое-то представление или может быть, какой-то собирательный, персонифицированный образ вашего читателя? Женщина, ребенок?..
Нет, к счастью, у меня такого образа нет. Потому что я встречаюсь со своими читателями самых разных возрастов и полов. Разных полов. Знаете, сейчас какая-то есть классификация…
Третий пол?
Нет, уже больше. Уже 14 или 15. Уже можно выбрать из такого количества возможностей.
Как вы к этому относитесь?
А мне нравится. Это забавно. Чем больше возможностей, тем интересней жить. Выбрать себе какой-нибудь пол. Я даже не знаю, что это за 14 полов. Надо посмотреть.
Когда вы пишете стихи, вы адресуете их каждый раз разным людям, или это, может быть, внутренний какой-то собеседник?
Как правило, себе. Иногда дочкам или мужу. Иногда друзьям. Иногда какие-то незнакомые мне люди, ушедшие или живые, трогают меня, и я пишу стихи как неотправленное письмо им. Бывает и такое. Но в основном сама себе.
Сейчас много говорят о поддержке писателей, в том числе молодых писателей. Как вы смотрите на вопрос о зависимости писателя, творца от государственных институций? Или писатель должен быть свободен?
Несколько предложений вступить в Союз писателей я в свое время отвергла. Не считаю это для себя нужным. Я не знаю, зачем нужна такая организация. Что же касается государственной поддержки, государство вообще должно поддерживать культуру. Собственно, это и есть патриотизм. Культуру в широком смысле слова, но и, конечно, книгоиздание, книгопечатание в том числе. Как раньше говорили – литература и искусство, да? Как будто бы литература – это что-то отдельное от искусства. И литература, и искусство нуждается в поддержке государства. Государство должно давать им деньги и ничего не требовать взамен. Так должно быть. Так происходит в развитых странах. Например, во Франции. Франция славится тем, что она субсидирует искусство, ничего не прося взамен. Там есть волшебнейшие стипендии. Буквально на днях я узнала, что актерам, которые сыграли 50 спектаклей, после этого в течение нескольких месяцев платят зарплату. Для чего? Для того, чтобы они смогли созреть для новой роли, подготовить новую роль. Они получают зарплату на саморазвитие. Им даже дают деньги, если они хотят брать курсы повышения своей актерской квалификации.
Это в Комеди Франсез?
Это во Франции. Любой актер во Франции, сыгравший 50 спектаклей, может на несколько месяцев уйти в свободный полет, и он будет получать полную зарплату. И от него ничего не требуется взамен. Просто расти. Или, например, в Бельгии. В Бельгии есть пост, должность (не знаю даже, как это называть) – поэт города. Каждый город выбирает себе поэта из числа пишущих стихи в этом городе и платит ему зарплату. Потому что поэт приносит славу городу. Ему платят только за то, чтобы он жил в этом городе и писал в этом городе свои стихи. Вот такая поддержка государства мне нравится. Это красиво.
Как бы Вы оценили нынешний уровень развития культуры сейчас в России?
У меня не очень широкий обзор этой темы. То, что попало мне на глаза и то, что меня ближе всего касается – музыкальные школы, которые вдруг стали очень платные, в то время как раньше это были копейки совершенные, и любой талантливый ребенок мог там учиться. Теперь это стоит бешеных денег. Теперь мало быть талантливым или можно совсем им не быть, главное, чтоб у родителей были эти деньги. Кто придет через несколько лет учиться в консерваторию?
То есть, такая элитаризация культуры…
Мне кажется, государство начало экономить на культуре. Это очень пагубно.
Ваша новая книжка называется «Проверочное слово». Сама метафора «проверочное слово» – как вы её расшифровываете? Слово, как некий лакмус и оправдание жизни?
Это поиск слова, которое вдруг всё поставит на места. Ты нашел это слово и вдруг всё получило смысл. Картина мира обрела полноту. Слово, которое объяснит все остальные слова. Которое, может быть, было в начале. Мы же помним, как начинается главная книга мира – «в начале было слово». Оно тоже было проверочным, правильно?..
И какое ваше проверочное слово? Вы нашли его?
В конце книги есть частотный словарь слов, которые встречаются в книге чаще, чем десять раз. Довольно длинный список. Там оказались важные для меня слова: «музыка», «дом», «папа», «мама», «бабушка», «лес», «река», «солнце», «небо». Вот эти проверочные для меня слова оказались и самыми частотными в моей книге. Они встречаются не один десяток раз. И чаще всего, а именно 176 раз, встречается слово «Любовь» и производные от этого корня.
У вас с этим сборником связана какая-то новая страница в вашем творчестве?
Я не назвала бы это новой страницей. Вообще, моя творческая жизнь очень связная – книга перетекает в книгу, как река в реку, очень плавно. У меня нет творческих периодов. Я вообще-то всю жизнь пишу одну книгу. 21 том одного и того же сочинения. Это, знаете, что-то вроде «поисков утраченного времени», многотомный роман в стихах. «Проверочное слово» - двадцать первый том этого романа. Но, я надеюсь, в нём есть новое качество, новая степень совершенства. Мне кажется, я пишу всё лучше и лучше. Вот такая я скромная.
То есть ваше творчество нельзя делить, как, например, Мандельштама по периодам, по сборникам?
Нет, нет. Это разные тома одного большого сочинения.
Ваша лирическая героиня как-то меняется, эволюционирует?
Она всё лучше и лучше пишет стихи, она всё больше и больше отвечает за свои слова, она всё больше и больше ценит жизнь во всех её проявлениях, она всё более бережно относится к другим людям. И я вместе с ней.
А есть какая-то граница между Верой Павловой – биографическим лицом и лирической героиней стихов Веры Павловой?
Она мой лучший инвариант. Она – это я, только лучше. У неё нет черновиков. У меня есть.
Многие отмечают, пишут, что образ женщины в ваших стихах не вписывается в современный тренд представления о женщине. У Вас такая более женственная, вечная женщина. Как Вы к этому относитесь? И вообще к феминизму и к пересмотру женских ролей в жизни и в искусстве?
Я холодно отношусь к феминизму. Он мне совершенно не интересен. У меня нет никакой потребности доказывать, что я женщина. Мне кажется, это и так очевидно. Зачем доказывать очевидное? Я понимаю, когда ты доказываешь, что ты не верблюд. Но верблюд, который доказывает, что он верблюд, мне кажется смешным.
Сегодня пересматривается, скажем, институт брака, степень зависимости женщины. Вы не ощущаете таких потребностей?
Нет. Я 5-й раз замужем и 5-й раз сижу на шее у мужа, и мне это нравится. Ему, кстати, тоже.
Должна ли у поэта сегодня быть гражданская ответственность? Он должен реагировать на какие-то катаклизмы современности или как-то их транслировать в своих стихах?
Разные поэты бывают. Есть поэты, для которых это важно и которые это прекрасно делают. Я не из их числа. Тем более, что моя география сложна, и я давно уже запуталась, гражданином какой страны я являюсь, где моя Родина. У меня их теперь больше, чем одна. Каждой я обязана чем-то, и каждую я люблю. Поэтому мне совершенно непонятно, как писать гражданскую лирику. Я – гражданин Земли. Моя гражданственность – это гражданственность землянки. И я чувствую патриотизм по отношению ко всей этой планете, тем более, что я уже многое на ней повидала и многое полюбила. И, если я и буду писать гражданскую лирику, то это, скорее всего, будет какая-то экологическая лирика. Про любовь к Земле как к планете Солнечной системы и Галактики "Млечный Путь".
А вот вы говорите три Родины. Или больше, чем три. Можете их назвать?
Конечно. Россия, Соединенные Штаты и Канада.
Когда Вы стали гражданином мира? И что, если вкратце, Вас связывает с каждой страной из этих трех?
Я тринадцать лет была женой американца, теперь я жена канадца. А до этого у меня было три российских мужа. Я замужем за этими странами.
Что вам ближе – современность, если иметь в виду духовный, культурный комплекс, или прошлое? Каким временем вы живете?
Я живу настоящим, в котором слышны обертоны прошлого и будущего.
У вас есть формула-считалочка из 5-ти ваших любимых поэтов. Вы называли её во время телемоста. Могли бы Вы её повторить?
Да, легко. Чуковский, Шкапская, Заболоцкий, Ходасевич и Михаил Кузмин.
А, например, Пастернак – он для Вас не является близким поэтом?
Конечно, является. Но мы ограничились 5-ю. Если Вы мне скажете назвать 10-ку, то Пастернак в неё попадет, безусловно.
Ваши стихи переведены на 25 иностранных языков…
Где-то так, да.
Как Вы вообще смотрите на возможность перевода поэзии?
Как на чудо. Столько чудес вокруг. Это одно из тех чудес, которое иногда случается.
А Вы свои стихи в переводах воспринимаете как свои стихи?
На тех двух языках, на которых я читаю – английском и французском. Всё остальное для меня – полная неизвестность.
И больше попадается хороших переводов?
Английских и французских?
Да.
Мне повезло. Больше хороших.
Насколько востребованной вам кажется поэзия сегодня относительно, например, золотого века, серебряного века?
Я считаю, что поэзия – это глубокая, полноводная, неспешная река, течение которой не меняется со временем. Это одна из немногих констант человеческой жизни. Это связано с тем, что поэзия – это высшая форма существования языка, как сказал Бродский. И, как только высший примат – или от кого мы происходим?.. я теперь поверила, что от дельфинов – как только это существо, вышедшее на сушу, заговорило, началась поэзия, началась эта река и нужда в поэзии, которая возникла, как только человеку захотелось понять, кто он такой и каковы его отношения с жизнью, смертью и бессмертием. Как только он заговорил – эта река течет неспешно, с одной скоростью и имеет одинаково важное и, может быть, важнейшее значение для человечества во всю историю его существования. Вот так пафосно я отвечу на ваш вопрос, сама себя удивив.
Тогда давайте блиц. Фильм?
«Смерть в Венеции» Висконти.
Книга?
«Приключения Тома Сойера».
Театр или спектакль?
«Турандот» в Метрополитен Опере (Франко Дзефирелли)
Музыкальное произведение?
«Прекрасная мельничиха» Шуберта.
Город?
Нью Йорк.
И поэт? Если не 5, а один.
Мандельштам.
#ЛитМост – уникальный совместный проект издательства "Эксмо" и Библиотек центра Москвы (ЦБС ЦАО), который позволяет популярным современным авторам в формате телемоста выходить на связь с библиотеками всей страны и общаться в режиме реального времени с читателями из более чем 70 регионов России.
фото: Татьяна Коник, Григорий Соловьев
